Сибирские огни, 1922, № 4

войну и сражается храбро. Выбор Джимми был верен только на очень короткое вре^я: Герма- ния разбита и его, социалиста, пос-'лают драться с большевиками в Архангельск.. Там сержанта Джимми уличают в измене и агитации среди войск и, безвестным мучеником, он гибнет в царской тюрьме от рук демократических пала- чг й. В этот сюжет автором вложены поразитель- ные картины. Некоторые из них, например— оскопление милли нера Ласи Грэнича, пытки Джимми в архангельском застенке, посещение Джимми английским королем в госпитале—за- ставляют читателя трепетать от безумной гнили гибнущего, но еще живого и грозного, мира раб' владельц в Язык автора производит неизгладимое впе- чатление своей эпической, библейской просто- той. В настоящее время роман Уптона Синклера „Джимми Хиггинс" выходит вторым иллюстри- рованным изданием в Москве. В. И. Н. Гумилев. „Огненный Столп"—сборник сти- хов. Издание „Petropolis" 1921 „Фарфоровый павильон" —китайские стихи „Мик" -африкан- ская поэма. .Тень от пальмы"—рассказы. По- смертный сборник. Издательство „Мысль" — 1922 г. Стихи Гумилева для „Сильных, злых и веселых, Убывавши» слонов и люпей, Умиравших от жажиы в пустыне, Замерзавших на кромке вечного льда". „Муза дальних странствий"—любим*йшая из муз поэта, В его стихах нас поглощает соль юж- ных морей, пески пустынь, паль«ы оазисов, Африка с ее бесчисленными племенами, так странно звучащими на ру ском «зыке и южная изумительная Азия —Китай, Индо-Китай, Персия. Правда, это Африка негусов и Китай богдыха- нов, ибо аьтор неисправимый аристократ, но его экзотическая романтика звучит и не забывается и напряженно зовет к недостиг- нутой цели. Ведь может быть теперь, в пламен- ной буре революции, „Когда вокруг свищут пули, Когда волны ломают борта', больше, чем ко'да бы то ни было надо знать, „Как не бояться, Не бояться и делать, что надо". Рассказы Гумилева слабее, в них мы находим слишком явное подражание Эдгару По,слабее и посмертный сборник, куда несравненно ме- нее одарен ые ученики поместили зачастую до- вольно бесвкусные корнетские мадригалы, ко- торые лучше бьло бы оставить до полного собрания сочинений. Но все же ясный и бес- страстный эстетизм поэта, радостно принимаю- щий всякую жизнь, чувствуется и в этих произ- ведениях. „Мне отрубили голову"—снится ему в одном из рассказов: „и я, истекая кровью, ап- плодирую уменью палача и радуюсь, как все это просто, хорошо и совсем не сольно. К несчастью, сон оказался вещим. Значение Гумилева и его влияние на совре- менников огромно. Его смерть и для револю- ционной России останется глубокой трагедией. И никто, надеюсь, не повторит вслед за поэ- том: „Как все это просто, хорошо и совсем не больно". В. И. Георгий Иванов. „Лампада" — стихи. „Мысль". Птг. 1922 г. Едва-ли можно найти другую книгу, изданную в Росс-и в 1922 году, являющуюся более пол- ным органическим и непримиримым отрицани- ем революции, чем Р Лампада". Бледные стихи становятся безупречно-прекпасными, когда Поэт воспевает „Антуанеты медальон", портрет кре- постника-помещика, „Двоо Екатерины", „Пав- ловский муниир", „Орд на пяти кампаний и го- лубые обшлага", барскую усадьбу, царский Пе- тербург, с киверами гвардейцев, дворцовой пло- щадью. адмиралтейской иглой, памятником Су- ворова и францусским говором. Как у своей старой генеральши, у Гео гия Иванова „все в прошлом". От настоящего же только тоска и желпнье бежать в религиозную муть какого- нибудь .скита". „• .с каждым днем сильней душа томится Об острове зеленом Налаама, О церкви из Олонецкого каг^ня О ветре, соснах и В' лне морской". Книжка издана, очевидно, .для избранных" в количестве 1000 экземпляров. Журнал „Вещь", ^Международное обозрение ис- кусства", под ред Э. Лисицкого и И. Эренбурга. № 1—2. март—апрель 1922 г. Берлин. На первом месте —Маяковский, Пастернак за- тем францусские и немецкие стихи (Charles Vil- drac и Iwan Call), о русской поэзии пишет фран- цуз Jean Salat, русский переводит Есенина на францусский язык. Иллюстрации кубистов Ал. Кугинов пишет „Мана и пама (Sic!) имансиниз- ма". Ргдакция говорит: .Вещь" будет изучать примеры индустрии, новые изобретения, разго- ворный и газетный язык, спор ивные жесты и пр." и достигает своей цели. Журнал напоминает нечто индустриальное. Рекламно-сногсшибатель- ный тон, разно бра <ие шрифтов, з юупотребле- ние жирными чертами, анонсы рекламно указа- тельного характера в тексте и на полях, фото- графия К' рмы гигантского паро«ода (подпись: „Парфенон и Апполон XX"), все это напоминает заграничный прейс-курант на меловой бумаге и не поймешь, не то дерзкие русские своим трактованием искусства хотят смутить покой за- катывающейся Европы, не то Европа избрала их своим pv ором, чтобы выкрикнуть свое по- следнее слово? П. К. Ярославский. „Барон Роман фон-Унгерн", Пе- тербург. Госиздат. Стр. 16 Цена 1500 рублей. Маленькая брошюрка т. Ярославского, высту- павшего обвинителем на суде по делу барона Унгерна, ярко характеризует героя восточной контрреволюции. Барон Унгерн—потомок ари- стократического рода прибалтийских баронов избрал удивительно интересный путь борьбы с русской революцией. Он считал необходимым восстановить серединное царство великого мон- гола Чингисхана и отсюда, с Востока, начать восстановление царей. Барон, для борьбы с .красными", не останавливается ни перед чем. Он входит в соглашение с Хутухтой, отдельны- ми монархистами в Китае и Японии, всем дока- зывая необходимость борьбы с Советской Рос- сией во имя воцарения Михаила. 13 рабочую власть он не ве иг. „Человек, который пишет о власти, а сам даже горничной не имеет, не может властвовать". Необходимо об'единить по-