Сибирские огни, 1922, № 4

Ваше заказное письмо через Щегловское пришло СКОРО : на письме у Вас числа нет, но почтовый штемпель 25 июня, а 5 июля уже получено. Поработайте повнимательнее над типами рабочих в £юде Казонин (или Казанин?) или Любо-тенко. Может есть и еще. Любоненко немного шаблонно- романтичен. Нужно больше наблюдения. 2 марта 1917 года. Полтава, М. Садовая, № 1. 8. Многоуважаемая Нина Васильевна. ,,В Тайге" я прочитал. Несколько запоздал с ответом: переписки много, кроме того, работа и прихварываю. Буду опять ворчать. Вы все таки не захотели придать Вашей рукописи „интеллигентный 4 вид. Прочтите опять мое прежнее письмо об этом и поста- райтесь внимательнее присмотреться к тому, как пишутся (для печати) разгово- ры, когла употребляются красные (т.-е. новые) строки и ради Бога,—знаки, знаки! У Вас из всех знаков признается только точка, и ту Вы ставите кстати и не кстати, и что всего ужаснее, после точки, как ни в чем не бывало, пишете маленькую строчную букву. И это д аже в начале новой строки. Это уже вызы- вает досаду, следы которой увы! —Вы увидите на вашей рукописи в невольных излишних нажимах моего карандаша, а иногда и в нервных замечаниях на по- лях. Простите: я все еще не совсем здоров и нервничаю. Да и нужно Вам не- пременно отрешиться от этой внешне грамматической неряшливости. Некоторые ошибки—не беда. Но такие грубые—недопустимы и очень вредят в редакциях. Самый рассказ написан так, что виден некоторый успех. Замысел хорош и тонок, в исполнении есть достоинства, но много и недостатков. Ваша задача— нарисовать грубоватую суровость сибиряка. Мать—организация тонкая. У сына есть черты отца и матери. Он тоже не уважает нежности, но невольно тянется к ней. Тут нужна известная мера в тоне. У Вас слишком много нюансов, тончайших подробное ей, относительно которых возникает сомнение—доступны ли они даже и этому мальчику, наследовавшему до известной степени более т^нк /ю органи- зацию матери. Кроме того, изпишество таких подробностей напрасно затягивает рассказ, разжижая, а не усиливая впечатление. Еспи бы Вы еще поработали над этим, несколько сжали, устранили все лишнее, убавили немного сентимен- тальности и вообще сократили и сделали тон более подходящим к описывае- мой среде, то уже можно было-бы попробовать отдать в большой журнал. Значит, поработайте еще и над изложением, и над внешностью рукописи, и пришлите мне опять. Может быть дело выгорит с „Русскими записками". Я кое-где правил слог, но нужно еще Вам самим. При переписке (надоело небось?) оставляйте поля (на случай еще моих поправок). Поработать стоит: замысел хороший, и можно надеяться на успех. Если рассказ попадет в „Р. записки", то Вы уже получите гонорар (не менее 1<"Ю р. с печатного листа—16 страниц]. Но свои дела с редакцией „Сиб. З ап , и улаживайте уж как нибудь сами. Он у Вас спрашивал: если мол Вам нужны деньги, то... Чего проще было ответить: „да хоть небольшей гонорар я получить желала бы- Мне нужно на книжки". Это так просто и ясно. Редакция их, правда, еще бедна, подписчиков мало, но Вы и требуете немного, а рас- сказ напечатан не из милости, а потому что он им пригодился. Очень досадно, что письмо мое пропало. Повторять его мне теперь труд- но, да и не к чему: будем смотреть вперед, а не назад. Эх, Нина Васильевна: поучиться бы Вам и прежде всего--грамоте, грамоте! Же л аю всего хорошего и среди этого всего терпения. Искренно уважающий. Вл. Короленко. P. S. Имею еще добавить: нужно-бы еще немного оттенить, что убийство самки оленя для охотника позор и что тут не только сантиментальность, но и сознание своего падения. Тон попроще, без оборотов, усиливающих сантимен тальность.—Рукопись-посылаю ценной посылкой (через несколько дней; опаса- юсь, что вследствие событий, происходящих теперь в России, могут происходить неаккуратности на почте).