Сибирские огни, 1922, № 4

ствующих средств. Июльские дни, когда все контрреволюционное и оголтелое от Керенского и Алексинского до генерала Корнилова об'единилось в попытке уничтожить большевиков и задавить революцию, показали, что эти надежды в достаточной мере безлочвенны. И уже тогда вопрос о новой революции, не только совершаемой рабочими и крестьянами, но и совершаемой для рабочих и крестьян, стал в порядок дня. Мятеж, организованный Корниловым с благо- словения Керенского, только ускорил ход событий, А вообще— мы шли к ок- тябрю, не воюя „внутри единой революционной демократии", а против этой .революционной демократии", которая, по сути своей, мало чем отличалась от буржуазной контр-революции. Октябрьская революция впервые в опыте истории показала, на что спосо- бен пролетариат, когда он становится у власти. Три основных проблемы были выдвинуты революцией: прекращение вой- ... ны, р а з р еше ние аграрного вопроса и удар по собственническим правам и при- виллегиям буржуазии. До того момента самой сложной проблемой был выход из войны. Соглашательские партии пугали себя и других тем, что выхода из войны нет вне заключения общего мира между всеми воюющими, а так как у Антанты, только что получившей мощного союзника в лице Америки, не было никакого интереса итти на мир до полного разгрома Германии, то получалось, что мы, по милости лондонских и парижских биржевиков и военщины, долж- ны продолжать до безконечности давать миллионы людей на убой и вконец разрушить наше хозяйство, только бы Лондон и Париж получали хорошие ди- виденты. Октябрьская революция, как известно, не для того была совершена. И поскольку самые решительные попытки только что родившейся Советской России найти почву для всеобщего мира уперлись в непреодолимое сопроти- вление Антанты, постольку для нее вставал вопрос о выходе из войны помимо Антанты. Мы знали, что на этом пути нас ожидают огромные трудности и бед- ствия, но другого пути у нас не было. Германские империалисты постарались, конечно, воспользоваться тяжелым положением рабоче-крестьянской респу- блики и пред'явили нам грабительские требования. Перед нами были две возможности: либо отвергнуть германские требования и итти на войну, при от- сутствии каких бы то ни было военных сил и с перспективой неизбежного раз- грома и краха Совгтской России, либо пойти на мир, хотя бы самый тяжелый и грабительский, только бы сохранить главную позицию „командную высоту"— Советскую власть. Мы остановились на последнем решении. Весь желтый ин- тернационал, который давно потерял остатки социалистической совести и пол- ностью продался буржуазии, обвинил Советскую Россию в „измене" и „преда- тельстве". Еще бы! Ему так хотелось видеть ее раздавленной а войне. Мы этих обвинений не испугались.Мы пошли на „тильзитский мир", как выражался тог- да товарищ Ленин. Пусть найдется такой умник (не считая с-ров на процессе) который взялся бы утверждать, что эта тактика была ошибочна. Мы на мир пошли, мы поне- сли жертвы, но мы откупились, мы передышку получили, мы уцелели и окреп- ли, а казавшаяся столь мощной система германского империализма лежит раздавленной у ног версальских победителей. Вторая проблема—разрешение аграрного вопроса не представляла таких трудностей, хотя и на этот счет господа „социалисты" из коалиции тоже лю- били рисовать самые страшные вещи. Первым декретом, с которым Советская власть, в лице 2-го Всероссийского с'езда Советов, обратилась к народу, был декрет о земле. В декрете были провозглашены конфискация помещичьих зе- мель и национализация всей земли. Бол ьше затруднений встретила при своем разрешении третья проблема —ограничение (пока только так ставился вопрос) частно-собственнических прав буржуазии. Первым шагом в этом направлении был декрет о 8 час. рабочем лне, появившийся на второй день существования советского режима—26 октяб- ря (ст. стиля) 1917 г. Через короткое время появился декрет о рабочем конт- роле над промышленностью. Это было нечто уже совершенно новое и доселе