Сибирский парнас № 2, 2021

191 родителей, не слушаем их советы и из-за этого попадаем в сложные жизненные ситуации. Или, наоборот, слишком привязаны к маме, к дому и долго не можем повзрослеть и понять, что жизнь – это миг, и мы просто не успеем из-за нашей незрелости понять её и насладиться ею. До тридцати лет мы живём, как во сне, а после пятидеся- ти лет – мы снова, как во сне или страдаем от каких-либо болезней. А ведь наша жизнь никогда больше не повторится. Мы даже не стоим ироничных пьес Гоголя и Чехова, потому что мы – живые роботы и зачем-то ещё придумывающие роботов из металла. А. П. Чехов в «Чайке» смеётся, прежде всего, над собой, это горький иронический смех над тщетной попыткой любого писателя ловить сетями, сачками, булавками, пером драгоценные миги человеческих жизней, записывать фразы, эпизоды, сюжеты, сценарии. Недаром в пьесе «Чайка» слово «сюжет» повторяется шесть раз. Сюжет для небольшого рассказа становится канвой всей пьесы, а сюжет «Я хотел», который Сорин хочет подарить Кон- стантину Треплеву, объясняет саму причину создания пьесы; Чехов, действительно, хотел создать гимнжизни, а когда взялся за перо, понял, что выходит совсем другое, выплескивается на бумагу боль души, обусловленная одиночеством, несовершен- ством жизни, отсутствием гармонии в ней. А. П. Чехов и мы, его читатели, вместе сокрушаемся, что уж больно крохотный отрезок нам всем дан, когда можно действовать на пределе физических, творческих, интеллектуальных возможностей. И на этом отрезке мы все катастрофически не успеваем реа- лизовать всё то, что чувствуем, что бродит где-то внутри нас, обидно и несправедливо, что нам не дано несколько жизней. Спектаклем, поставленным Натальей Анатольевной, вы- звано много мыслей, но пора остановиться. И в заключение