Сибирский Парнас, № 2, 2019

213 Выпуск 2 (11) стол, застланном рушником, вышитым красными и чёрными крестиками. Смазывали маслицем или, за неимением оного, сбрызгивая изо рта водой. На некоторых шестках стоят чугунки с отбитыми острыми краями: целые, конечно же, взяли с собой. Видно по все- му, люди не спешили со сборами: узнавали, прикидывали, решали. На улицах и в огородах не обнаружено ни плугов, ни борон, ни заступов (лопат). Как без них на новом месте, особенно, если это место расположено ниже по течению на Иртыше или на Оби. Страшно и тоскливо стало на душе у геологов: как будто подсмотрели и подслушали чужое горе, которое не предна- значается для чужих случайных людей. Как на кладбище, где не рвут никаких ягод и цветов, Нина и Николай не сорвали ни одной и не кинули их себе в рот. Тишина. Молча сели в лодку и поплыли дальше. – Нина, посмотри налево. Недалеко от лодки реку переплывала на другой берег змея, извиваясь своим блестящим, будто чешуйчатым телом. Ма- ленькая головка торчала в воде вертикально и зловеще. – Ниночка, не бойся, это уж, видишь оранжевое пятно на голове. Змеи тоже не хотят жить в покинутом посёлке. Ужи любят селиться около живого человеческого жилья. Отъехали от пустого посёлка километра два с половиной (это одна излучина реки или два «песка» – единица измерения речных расстояний остяков) и встали на ночёвку. В последствии они узнали, что остяки также никогда не ночуют в брошенных поселениях и избах. Красный закат солнца предвещал ветреную погоду. – Ниночка, может быть, завтра с ветром сменится погода, прекратятся дожди. Смотри, появилась мошка, кружится столбом. Я думаю, это к теплу. Но зато нас всё лето не кусали