Сибирский Парнас, № 2, 2019

152 СИБИРСКИЙ ПАРНАС «Никак к смерти чьей-то», – подумал Максим и вспомнил, что решил застрелиться. По телу пробежал холодок. В памяти всплыла прошедшая жизнь. Не он ли в войну выхаживал Петьку с сестрёнками? Максиму тогда было всего двенадцать. За старшого в семье остался. Вернётся, бывало, с работы, а брат с сестрёнками с печи высунутся и хнычут: «Есть хотим». Вот и приходилось, несмотря на смертельную усталость, по ночам в поле ходить и на ощупь обронённые колоски собирать. А по осени тайком долбить мёрзлую землю, чтобы наковырять картошки. Сам себя обделял, только чтобы брат с сёстрами не хныкал. Попа- дись он тогда – несдобровать. На всю катушку раскрутили бы. А теперь вот получил от брата «благодарность». Ну, сказал бы тот просто так. Но зачем при мужиках-то? Всю жизнь, не жалея сил, работал. Вены на руках вздува- лись. Но что там вены, когда светлое будущее обещаниями партии впереди светилось? Как маяк. А теперь рухнул маяк, и нет света. Вот и руки болеть стали. Ведро поднять трудно. Эх… Не для себя – для детей и внуков старался… Одним словом, для людей… Чтоб жили в светлом будущем, не как он. Ему-то пришлось с лихвой хлебнуть. Потому он раз- гильдяев всей душой ненавидел. А теперь они его, честного человека – и на вилы?.. Не заметил, как суровое лицо первый раз в жизни размякло, и на глаза навернулась слеза. – Ты чего это? – услышал он голос жены и почувствовал, как на спину нежно легла тёплая рука. Катерина присела рядом, спиной к спине. И хорошо. Хоть слёз не увидит. – Ты чего это в ночнушке? Замёрзнешь, – с дрожью в голосе спросил Максим. – Тебя потеряла. Вот и вышла.