Сибирский Парнас, № 2, 2019

151 Сергей Ююкин Соловей Максим решил застрелиться. И было от чего. Распустили Коммунистическую партию. Как услышал об этом, так что- то оборвалось внутри. А после обеда – кто бы вы думали? Брат родной при мужиках, щерясь, заявил: «Ну что, комму- няки, допрыгались? Кончилась ваша власть! Теперь-то мы заживём». А кто ему, Петру, мешал? Он, Максим? Ну, было дело. Захватил в лесополосе брата, когда тот из комбайна зерно в укромное место ссыпал. Заставил всё до зернышка собрать. Тот вначале на дыбы. Но Максим пригрозил: «Не соберёшь – в милицию сдам». И ещё добавил, что стыдно ему, коммунисту, иметь такого брата. Сколько времени про- шло, а Пётр, видать, не забыл, коль в самое сердце уколол. А тут после его слов осмелели мужики. Загалдели: «На вилы их всех надо!» Ещё вчера уважительно по имени-отчеству называли. А теперь… Эх!.. И, может быть, он сегодня же и застрелился бы, будь у него ружьё. Поэтому это дело отложил на потом. А сейчас с испорченным настроением вернулся домой. Ужинать не стал. Сразу лёг в постель. Вроде как приболел, чтобы жена не заподозрила неладное. Уснуть не мог. Так и лежал с полузакрытыми глазами. Перед глазами стоял брат. А когда Катерина начала посапывать, встал, вышел на улицу. Блёклая луна косым серпом зависла над головой. Казалось, и она растянулась в ехидной улыбке. «Накренилась, – по- смотрел на неё Максим, – ведра не удержит, опрокинет. К дождю». Протяжно завыл соседский пёс.