Сибирский Парнас, № 1, 2019

180 СИБИРСКИЙ ПАРНАС В Марго что-то переворачивалось. И это «что-то» было огромное, тяжёлое и очень неустойчивое. Оно всё время ка- чалось: вправо-влево, вперёд-назад. Оно не стояло на месте, но и перевернуться никак не могло. Было жарко, солнце раз- задорилось и палило с небес. Перед глазами Марго дрожала радуга из жары и слёз и маячил силуэт Семёна. Накануне её отъезда в область они встретились, проявив чудеса изворот- ливости и конспиративной изобретательности. Встречаться в открытую им было запрещено строжайшим образом обеими матерями. Семён плакал и умолял её не ехать. Марго плакала и не понимала, как она сможет не поехать. Подскочила мать: – Всё, пошли, очередь подходит, – заторопила она. – Пошли, чего стоишь… да пошли же! Ритка, очередь пройдёт, опять занимать! Рит-ка! Рит-ка! Рит-ка! Ты что творишь, дурочка! Марго слышала мать, но только ушами. Сигнал передавался в мозг, но он не спускался в ноги. Ноги вросли в тротуарную плитку и не двигались. Как начиналось у них с Семёном? Да очень просто: в пятом классе её очень обижал один мальчишка, Васька Емельянов, нравилась она ему, видно. А он ей – нет! Емелька доводил Марго до слёз почти каждый день. Пока не появился Сёмка Кожевников. Его перевели из другой школы «за поведение». Уже через неделю Емелька отстал от Марго раз и навсегда, а Семён стал хорошим мальчиком. Мать кричала, трясла её за плечи, бегала до кабинета: «Осталось два человека, остался один, очередь проходит! Ты жизнь свою пускаешь под откос! В училище, институт поступишь, образование, через полгода разбежитесь, а ты с хвостом останешься»! «С хвостом? Каким хвостом? Ах, да, ребёнок, мать ещё в поезде говорила про этот «хвост». Там она соглашалась, кажется».