Сибирский Парнас, № 1, 2019

101 Выпуск 1 (10) сквозь узкие, старого типа окошки, заметил лежащие на столе пёстрый кушак и чалму. Незнакомец понял, что я не сплю. – Что, разбудил? – спросил он на сочном родопском диа- лекте. Голос у него был тёплый и приятный, с какой-то бархатной мягкостью и до странности приглушённый, как будто неза- долго до этого он кричал до изнеможения. Я уставился на чалму и даже немного приподнялся. Это была туго намотанная чалма, небрежно оставленная на ку- шаке. Почувствовав моё недоумение, её владелец беспокойно завертелся в кровати, а потом кивнул в сторону чалмы, словно хотел завершить уже начатый разговор: – Покончено с ней!.. Завтра утром куплю себе шапку-ушан- ку, а чалму на кушак пущу. Ежели не видел муллу в ушанке, приходи завтра утром на базар взглянуть! – тихо добавил он и засмеялся, но его смех внезапно оборвался, и в комнате наступила тягостная тишина. Мулла в ушанке!.. Это может расшевелить даже спящего мёртвым сном. Я спросил его, откуда он. – Из села Брезе, зовут меня Асан Реджепов, мулла. Так звали... до сегодняшнего дня, до тех пор, пока мюфтия 1 не поставил на мне крест. Извёл меня этот Али, и так и этак ко мне подступал, и добром уговаривал, и стращал. Запустит пальцы в бородищу и наседает, под конец сдался: «Пропади пропадом, – говорит, – в геенну огненную, башка твоя дубо- вая! С таким, как ты, нельзя по-человечески, такого только обухом по голове!» Схватил я тогда его за бороду, и кабы не разняли нас... Мулла завертелся, засопел. 1 Мюфтия – высший мусульманский духовный сан.