Сибирский Парнас, № 4, 2018

79 Выпуск 4 (9) На разгрузку состава отводилось до шести часов. Это время только кажется большим. Депортированные еле опускались на перрон, помогали друг другу и совсем обессиливших несли на руках. Глотнув свежего морозного воздуха, люди задыхались. Одежда, обувь калмыков не годилась для сибир- ской зимы. Ребятишки плакали, держась за лохмотья одежд матерей. Переселенцы почти все не знали русский язык и со страхом вслушивались в незнакомую речь. Босхомжиевых привезли в Каурак Тогучинского района. Депортированных размещали в пустующих домах, поме- щениях. В Кожурле, например, их определили в животно- водческий корпус, что был на улице Гагарина. В Убинском часть прибывших поселили неподалёку от сегодняшнего охотничьего магазина. Нелёгкую судьбу депортированных разделили и Тимур Босхомжиев. Как и все прибывшие, мальчик быстро понял: население не радо оборванным, измождённым людям не- привычной внешности. Но сибиряки – люди добрые, потому осторожно и сначала в тёмное время суток приносили к ме- стам проживания калмыков тёплую одежду, обувь, посуду, спички, картофельные очистки и даже хлеб. А ведь было военное время – люди сами голодали. Относились к новосёлам по-разному. В Кожурле иные называли переселенцев оппортунистами, контрреволюцио- нерами, а то и врагами. Нередко женщины, встречая депорти- рованных, закрывали фартуками лица своих детей. Но чаще всего, увидев замерзающих на непривычном холоде молча- ливых и неразговорчивых калмыков, сочувственно говорили: – Несчастные. Горе-то какое. Потерявшие силы, истощённые и инфицированные в до- роге быстро умирали. В первые дни после приезда ушло в мир иной 263 человека. У калмыков не всегда хватало сил