Сибирский Парнас, № 4, 2018

61 Выпуск 4 (9) чевать и двинуть дальше. По баракам ходит квартирмейстер и записывает на дверях мелом: 10, 12, 15. Это количество людей на ночёвку. Полночь. Туман и дым заволокли звёзды. Стоит лютый мороз, а на улице людно. Скрипят полозья, фыркают лошади, кричат люди. И откуда их столько? Вот уж который день движутся, дви- жутся без конца. К нам в квартиру входит офицер с женой. Денщик вносит масло, коньяк. Кабур с наганом со стуком ложится на стол. – Больше сюда никого не пускать! – говорит офицер ден- щику. Офицер раздевается, помогает раскутаться жене и все вещи сваливает на кровать. – Хозяйка, подавай обед! – повелительно, но сдержанно обращается офицер к матери. – Заплатим! На стол летят керенки-сороковки. – Мы отступаем только до Мариинска, запомните, – зачем- то объясняет офицер. Утром офицер сказал: – Одну лошадь оставляю вам! – Спасибо, но нам кормить нечем! – осторожно сказал отец. – Меня это не касается. У меня у самого корму нет. Я вер- нусь и спрошу с вас эту лошадь! Прощай, хозяйка, – сказал офицер с каким-то непонятным вызовом. Утро 20 декабря 1919 г. Туман поднялся. Выглянуло солнце. Засверкал свежий снег. Казалось, бараки выпрямились, лихо заломив свои крыши-папахи. Тихо... Но вот из-за горы показалась конница. На копьях – красные флажки, на папахах седоков красные ленты. Едут шагом и поют. На полотнище лозунг: