Сибирский Парнас, № 4, 2018

59 Выпуск 4 (9) Симонов наши постановки не смотрит. Он приходит в нардом навеселе, забирается в биллиардную, играет в «американку», и всё поёт одно и то же: «О, дай мне забвенья, родная!» Поёт и тыкает кием под шар в сукно... 12 ноября 1919 г. Вчера пьяный Симонов сидел в первом ряду партера. Шёл второй акт пьесы «Тернистый путь». По ходу пьесы сельский учитель произносил монолог: – Потерпите, мужики, недолго осталось кулакам-мироедам пить кровь! Скоро придут... другие времена... Симонов соскочил со стула, что-то крикнул диким голосом, выхватил наган и выстрелил вверх. Упал занавес. В зале поднялся шум, крики. Все бросились к выходу. «Артистов» вместе с руководителем Сицитским отправили в милицию. Только к утру нас отпустили домой, отобрав подписку о том, что мы больше в таких пьесах не будем играть. 15 декабря 1919 г. Ура! Белые катятся неудержимо. Что ни день – фронт ближе и ближе. Мороз, тиф помогают доканать отступающих. Здо- рово! Вдоль железной дороги тянутся бесконечные подводы, ныряя в ухабах. Крестьянские розвальни нагружены бочон- ками с маслом, мануфактурой, кожей. Это из Томска белые вывозят добро к Мариинску. Мы бегаем на станцию. Всюду по дорогам трупы лоша- дей. На путях – потухшие паровозы. В теплушках-вагонах копошатся шинели. Вот из двери высунулось опухшее лицо