Сибирский Парнас, № 4, 2018

44 СИБИРСКИЙ ПАРНАС 10 апреля 1916 г. Ночная мгла редеет... Мигают звёзды, и медленно, словно нехотя, разгорается восток. Предутренний морозный воздух проникает сквозь неплотно пригнанные рамы окон бараков, дует в головы спящих на нарах шахтёров. Длинный узкий барак с закопчёнными и засиженными мухами стенами и потолком, воздух дурной, спёртый. В середине барака, уткнув голову в мешок, не раздевшись, спит Афанасий. Из полуоткрытого рта вырывается вместе с перегаром водки тяжёлое дыхание. Выпил Афанасий после работы. Выпил, пошумел малость, а теперь спит, и нет ему дела ни до грязи, ни до воздуха. Он сейчас далеко, в родной Малиновке. Толстая тётка Аксинья, засучив рукава, ухватом вытаскивает из печи полуведёрный котёл с борщом и, красная от печного жара и хлопотливой работы, ставит котёл на стол… – Вставай... вставай! – кричит дежурный. Он подходит к Афанасию, трясёт его за широкие плечи. – Не проспи, Афоня, сейчас загудит! Афанасий долго трёт опухшие, красные глаза, потягива- ется, спускает с нар грязные ноги, обматывает их рваным мешком и суёт в большие шахтёрские сапоги. Растрёпанный, заспанный идёт к столу. За столом уже сидят шахтёры, глотая какую-то бурду. Афа- насий вспоминает аппетитный жирный борщ, который только что видел дома. Афанасий кряхтит и ругается: – Такое сварили, что собаки жрать не станут!.. Он режет ржаной хлеб, посыпает его солью и запивает горячей водой. Привычным жестом вытирает рот рукавом, встаёт из-за стола. Гудит гудок…