Сибирский Парнас, № 4, 2018

147 Выпуск 4 (9) Необычным, интересным, ни на что не похожим может быть всё, что угодно, не обязательно даже поэзия. Таким может быть и остров в океане, и город какой-нибудь на краю света, и погода, и череда удивительных событий. Чтобы осмыслить поэзию действительно яркого автора надо дать ей ясное определение, указать её место в литера- туре, выявить её отличительные черты. И вот с этим у ли- тературной критики нашей при её обращении к творчеству Евгения Степанова дело обстоит явно плохо. Причём, безусловно, поэзия Евгения Степанова – знак окружающего нас исторического времени и символ нашей эпохи, главным духовным качеством, главной отличительной чертой которой была и остаётся именно СВОБОДА. Можно сколько угодно говорить теперь о преимуществах советской жизни и самого былого СССР в сравнении с жиз- нью современного общества в сопоставлении с организацией многих сфер жизни в нынешней России. Не знал не только потому, что ему было предписано соблю- дать жёсткие идеологические нормы, установленные властью Партии, которые ему, скажем, «развернуться не давали». Он не ощущал «воздуха» свободы и в своём собственном твор- ческом сознании. Сознание советского деятеля культуры и советского писа- теля и поэта, в частности, было наводнено некими «правила- ми», которые надо непременно неукоснительно соблюдать. Об этом ему собственный «внутренний голос» говорил не меньше, чем предписания тогдашних коммунистических властей предержащих. И в поэзии это были хотя бы те же традиционные правила стихосложения, те же хореи и ямбы и тому подобное. А вовсе не обязательно нормы чисто идеологические.