Сибирский Парнас, № 4, 2018

144 СИБИРСКИЙ ПАРНАС На самом деле же в этом стихе-реплике – сгусток иронии, ко- нечно…Оно в чём-то напоминает поэтические эскапады обе- риутов, напоминает раннего Заболоцкого с его Ивановыми… В нём поддельный и комический «лирический герой» пред- намеренно крайне простоват – эдакий наивный простак, Ваня Иванов, вечный образ-символ незатейливых обывательских душ… И никакой тут нет «пушкинской простоты». Всё наоборот. Этим строкам Евгения Степанова сродни на самом деле такие едко сатирические его строки: нетути призвания скажем напрямки а хотят признания эти дураки. Но, конечно же, Константин Кедров и должен был принять любую едкую иронию в простоте своей за откровенное при- знание наивного «лирического героя», в котором он видит, «скажем напрямки», родственную себе душу. И сам бы признался откровенно наш непревзойденный в своей «пушкинской простоте» Константин Кедров, что «хотел написать стихотворение. «И не смог» да неудобно... неловко как-то перед читателями. Потому и называет наш поэт космоса Евгения Степанова каким-то Сталкером в литературе, говорящим на запретные темы и посещающим некие «запретные места». «Он (Е. Сте- панов – С.Н.) идёт туда, куда вход запрещён» – это, по мнению господина Кедрова, самая большая похвала. Хотя что, собственно, хорошего в «запретных местах» – нам, например, непонятно. Разве что током дёрнет хорошенько или в яму глубокую неожиданно провалишься… Очень часто попытки критики и литературоведения осмыс- лить поэтическое творчество Евгения Степанова рассыпа-