Сибирский Парнас, № 4, 2018

116 СИБИРСКИЙ ПАРНАС *** День совсем разыгрался. Полуголый лес ожил невидимой, но чувствуемой повсюду осенней суетой. Бабки их, как в жизни жили, так и здесь лежали рядом. Они, подойдя, встали с разных сторон родных могил, именно так, как будут похоронены, если дети не посмеют их ослушаться или не поленятся. Потом, словно по команде, соскребали с заросших травой холмиков ещё не посохшие листья и скла- дывали их в одинаковые целлофановые пакеты. Управившись, сидели за поминальным столиком на удобных шлифованных лавках и заедали сваренными вкрутую яйцами выпитые в помин сто пятьдесят граммов… – Вот скажи мне, Федя, – Иван, наконец, внимательно по- смотрел на друга, – скажи, как же так получилось в нашей родине. Ведь чья же сила, Господи, осилила такое. Даже враг подлый в войну не смог отбить у нас дома родные, леса, кладбища. Не отдали деды-отцы врагу ничего, себя не пожалели… а нас ведь никто не стрелял, не давил, зачем же мы ушли с нашей земли. Он замокрел глазами и, уже всхлипывая, закончил: – И что, в конце концов, мы скажем Господу нашему на суде, когда будем на тот суд призваны, рано или поздно? А те, кто это всё затеял, опять же, как оправдаются? Ведь нет этому прощения и понимания… Фёдор, вытерев рот жёсткой ладонью, уверенно ответил: – Там мы будем все в одной очереди стоять. И битый и не битый и чистый и не умытый. И виновный, и оговорённый. И самый последний убийца-грешник рядом с бабкой, которая на одуванчик не дышала… – Да быть такого не может! Что же это, все по одному спросу спрашиваться будут и одной мерой мериться? Неужто?