Сибирский Парнас, № 2, 2018

74 СИБИРСКИЙ ПАРНАС Шёл 1933 год. Государство проводило политические огра- ничения церкви и утверждение атеизма, но баба Саша всё- таки нашла в соседней деревне повитуху, которая согласилась окрестить Евдокию. –Может, спокойнее станет оглашенная, – с такими словами, замотав девятимесячную девочку, потащила старуха ребёнка в соседнюю деревню. Но и там не всё пошло гладко: в самый ответственный момент, когда повитуха низко наклонилась над ребёнком, что-то бормоча и бесконечно плюясь через левое плечо, любознательная Евдокия, увидев этакую «образину», вцепилась в седые волосы повитухи, смеясь и дрыгая ногами, неоднократно съездила бабе-повитухе по лицу. Последняя из- дала истошный крик, выронила дитя, и со словами – черти её возьмите – не захотела проводить обряд до конца. Баба Саша, полностью сняв с себя обязанность по воспитанию послед- ней внучки, переложила её на старших детей. Несмотря на всё, Евдокия росла крепким ребёнком, и это в то время, когда страшная болезнь унесла семь её братьев и сестер. Умерла и баба Саша. Когда Евдокии исполнилось пять лет, её саму, ещё дитя, отправили работать в няньки в чужие семьи. Вот тут-то и начали замечать люди, что-то не то творится с Дуськой! –Такая маленькая, а всё у неё получается ладно, – шептала одна соседка. – Видно, черти ей люльку колышут, – вторила другая. А третья вообще своими глазами видела, как Дуська неслась босиком через луг во весь опор, наперегонки с нечистой си- лой. А в старые-то времена к нечистой силе всякую небылицу «притуляли». Чей-то злой язык и назвал её в ту пору ведьмой, назвал, так с размаху-то и прилепил. Разное болтали. Кто со- врёт, кто подкинет, а кто раздует. Вот и выходило: могла она в единый миг оборотиться чёрной кошкой или колесом от телеги, а то и вовсе старухой оборотиться и ходить ночью по деревне в окна заглядывать.