Сибирский Парнас, № 2, 2018

68 СИБИРСКИЙ ПАРНАС Вовка не обижался. Все в деревне знали, что Кузин рисует. И этот факт ни у кого уже не вызывал удивления или, ещё больше, каких претензий. Дело своё – а работал он плотником в колхозной бригаде – мужик знал, был лёгок на подъём, не ленив и к тому же не пил! А то, что рисует свои картинки в любую свободную минуту – его дело, хозяйское. Иногда, как отзывались «компетентные» люди из числа местной интел- лигенции, картины получались действительно красивыми и понятными. Такие он дарил односельчанам или даже в клуб, а то и в школу, где тоже брали и вывешивали в длинных, серых коридорах, заодно закрывая ими облупленные стены. Но всё чаще и чаще, с большим для себя удовлетворением, стал он выдавать художества, ранее земляками невиданные: то дали какие-то необъятные, моря в небо уходящие, или во- обще полосы слоями цветными, словно матрасы китайские. И самое интересное, что картинка, когда он вкладывал её в собственноручно подтемнённую дубовой морилкой рамку, приобретала желаемую законченность. Эта «мазня», как смеялись многие, видевшие его за самодельным мольбертом вечером в лесу или на низком берегу их тихой речки, станови- лась картиной, чем-то более серьёзным, не легкомысленным, требующим внимания. Поэтому однажды Татьяна Ивановна, заведующая местным клубом, влекомая лучшими намерениями, отправила одну из его работ на областной смотр-конкурс. И чтобы сделать при- ятное, написала обратный его, Вовкин, адрес. …Совсем уже осенью, в цветном и торопливом октябре, в субботу с утра Вовка Кузин прикатил на реку. В этом месте она разливалась широкой и довольно глубокой заводью, про- росшей по заберегам густым камышом. За камышом – полу- круглым озерцом тёмная вода, с редкими, не утонувшими ещё на зиму островками ряски. Вчера он проезжал здесь вечером