Сибирский Парнас, № 2, 2018

141 Выпуск 2 (7) У «шлёндры» слипались глаза, гудели ноги, но она за- ставила себя подняться, сполоснуть руки у рукомойника и налить чаю. К грубостям хозяйки она уже привыкла. Нет, ну надо же, как меняется человек! Она ведь тоже из их посёлка, землячка. Года два назад приезжала к своим родичам в гости, ну и к ним зашла. Прослышала, мол, что Марина в город собирается на жительство. Так, мол, она ей комнату может сдать. И поде- шевле, чем все прочие, которые, известно, дерут три шкуры. Так просто, из уважения к Марковым, как старым знакомым. И ни слова, что будет драть по четыре тысячи в месяц за комнату, да что там! Закуток в шесть квадратных метров. И не сказала, ведьма старая, что живёт у чёрта на куличках у яра, и что у неё за огородом совсем близко река подмывает берег, того и гляди – все дома по улице рухнут в тартарары. И что начальство давно уж вознамерилось насельников их куда-нибудь переселить. А денежки-то, полученные с неё за квартиру, складывает за печкою в своей комнатушке да в рост под проценты соседям даёт! Наверное, уже сотню тыщ накопила! Вообще-то странная она какая-то. Марина быстро поняла, что нарвалась на психичку, с которой приходится делить кров. То Митревна (так звали хозяйку) была как Мёд Медович, обволакивая лаской «бедную сиротинушку», подсовывая ей за ужином свои зачерствевшие шанежки, то накидывалась ни с то ни с сего, обзывая дурой, шалашовкой и даже хуже. Марина едва сдерживала себя в такие минуты. Но чаще хозяйка забиралась в свой угол и по полдня не вылезала из него. Оттуда доносились её песнопения. То жалостные при- читания, то «божественные» про Христа, но почему-то на мотив пионерской песни «Взвейтесь кострами». Типа: