Сибирский Парнас, № 2, 2018

127 Выпуск 2 (7) Я ему и рассказала: ограбили вот, наганом угрожали. Найди охальников. И серёжки свои с камушками белыми даю. Ну, помнишь, бриллиянт мне Василий на свадьбу дарил. – Да, – завторила Паруша, – помню, конечно. Красота. И чо? – А чо? Бумагу на них положил. Говорит, не беспокойтесь, гражданка Терентьева, сыщем. Во как. Мы вас, говорит, из- вестим. Большой, трехэтажный, кирпичный дом Евлампии Вла- димировны Дудихиной, что стоит на Асинкритовский [24], хозяйка раньше сдавала по квартирам. Теперь же он момен- тально обрёл имя «проклятого дома», здесь с конца девятнад- цатого года разместился отдел Чрезвычайной комиссии (ЧК). Сам-то Коленька находился в городской тюрьме, где, как она слышала, снова был и Сидор Кузьмин. Говорят, с тюрьмы только вынесли множество трупов, пострелянных белыми, а теперь во – она уже снова полная. Паруша уже два раза ходила на Александровскую, относила сыну варёной картошки и сальца. Люди там оказались до- брые, передачу взяли, обещали отдать, но самого не показали. Потом через Ярмарочную площадь женщина пошла на Асинкритовскую, в чеку. Зайдя в дом Дудихиной, она увидела длинную очередь. Лица у людей были хмурые, бабы заплаканные. У дальней двери за конторкой сидел совсем юный ещё солдат без погон и что-то писал. Очередь шла быстро. Где-то через полчаса Паруша оказалась у двери, и когда из неё в слезах выскочила молодая, из интеллигентов, дама, солдат, не поднимая глаз, автоматически махнул рукой, показывая: следующий. Ермоленкова потихоньку, бочком протиснулась в открытые двери. Напротив, за большим столом сидел средних лет муж- чина в блестящей чёрной кожанке. Он поднял на вошедшую взгляд. Мелкие, острые глазки скользнули Паруше в самую