Сибирский Парнас, № 2, 2018

118 СИБИРСКИЙ ПАРНАС но угрызть не могу, постепенно он смачивается слюной и со- плями, и тогда только на нём появляются бороздки от зубов. Пряник мятный, и во рту приятно холодит от его вкуса. Рядом ходит красный важный петух и косится на меня, но пряник я ему не отдам. Подошла собака, лизнула мои грязные босые ноги горячим языком и заглянула мне в глаза. Я, крепко держа пряник в обеих руках, дал и ей лизнуть его. Она лизнула и благодарно легла у моих ног. Сидя на ступеньке, я вожу ногой по лохматой шкуре собаки, ноге щекотно, и я смеюсь. Выходит моя мама: – Мам, мам, смотри, мне деда пряник дал, – кричу я ей. Она вытирает слёзы. – Нет у тебя больше деда, – садится рядом со мной, обни- мает меня и плачет. А я не могу понять, почему нет деда, ведь его пряник у меня в руке есть. Потом, много лет спустя, когда я рассказывал родителям, как дед мне пряник давал, они говорили: «Не выдумывай, ты не можешь этого помнить». Теперь я сам давно дед и очень скучаю по своей внучке, мне хочется, чтобы она была рядом, бегала и своим шумом разгоняла прочь старческую грусть. И хочется взять её ру- чонку в свою ладонь, купить для неё любые подарки, чтобы увидеть, как заблестят радостью её глазёнки. Может, и она запомнит деда, как я помню своего и его пряник.