Сибирский Парнас, № 2, 2018

100 СИБИРСКИЙ ПАРНАС маленькие розовые и белые поросята, прильнув к материн- ским кустам, лежали ровными рядками. Матери семейства было около тридцати пяти лет, русо- волосому и быстроглазому мальчику Игорю – тринадцать, голубоглазой девочке Тане – семь. Мария незаметно на- блюдала за детьми, как они старательно собирают картошку в небольшой старый подойник, затем Игорёк рассыпает её на солнышке недалеко от погреба для просыхания: «В отца пошли, работящими и хорошими помощниками растут мои кровиночки. Старший не только полностью обихаживает скотину, но уже нынче вдвоём с ним заготовили на зиму сено для коровы, сметали его в два стога, не прибегая к помощи соседей. Наломал веники для коз и овец. Нянчится и при- сматривает за сестрёнкой, вместе с ней ходит в берёзовые колки за ягодами и грибами». Глава семейства Николай прислал недавно письмо из «мест не столь отдалённых», а, вернее, очень удалённых от родного села, но поблизости от города Игарки, где он отбывал срок за якобы агитацию против Советской власти. Там строил железную дорогу Салехард – Игарка, впоследствии назван- ной Сталинской Мёртвой. В письме он сообщал, что в конце сентября вернётся домой. Новое руководство в Кремле, в связи со смертью вождя народов, объявило Ворошиловскую амнистию политическим заключённым и лицам, осуждённым сроком до пяти лет, за мелкие преступления, кражи и хищения социалистической собственности. По этой статье Николай отсидел неполных четыре года. После похорон Сталина по деревням и сёлам всё лето ползли тревожные слухи и раз- говоры: что будет со страной, кто встанет у руля Советского государства и что от него ожидать крестьянам. Радио не при- бавляло спокойствия в души граждан: «Берия – предатель и шпион, готовил переворот, поэтому выпустил на свободу