Шиловский М. В. Сибирское областничество в общ.-полит. жизни региона во втор. пол. XIX-пер.четв. XX в.-2008

ным с попыткой недопущения развития пролетарской революции в Сибири, победы в ней Советской власти. Об этом говорит вся деятель­ ность эсеров-областников в 1917 г., в период Временного Сибирского правительства»19. До сих пор не решен вопрос, кого считать областником и как определять их партийную принадлежность начиная с 1905 г. Зача­ стую всё движение ассоциируется с именами Г. Н. Потанина и Н. М. Ядринцева. Так, А. П. Бородавкин четко отделил С. С. Шаш­ кова от областничества как движения либерального и отнес его к пле­ яде русских революционеров-демократов20. А. И. Чернова причис­ лила М. В. Загоскина к последователям «сибирского патриотиз­ ма» с неопределенной программой. Так же выглядит ситуация с Н. И. Наумовым21. Поразительная эклектика наблюдалась при оп­ ределении партийной принадлежности лидеров областников в 1917— 1919 гг. Например, А. И. Касьянов, П. С. Парфенов, А. Н. Резничен­ ко причисляют П. В. Вологодского к эсерам, авторы биографичес­ кой справки в «Сибирской советской энциклопедии» признают его принадлежность к ПСР только до 1917 г., М. Е. Плотникова и В. В. Гармиза полностью отрицают причастность главы Временно­ го Сибирского правительства к эсеровской партии. Г. 3. Иоффе квалифицирует его как полукадета, полуэсера. Близок к этому Ю. В. Журов, который считает указанное лицо «кадетом по поли­ тическим взглядам, до революции примыкавшим к правым социа- листам-революционерам». Наконец, И. М. Разгон категорично на­ стаивает на принадлежности Вологодского к кадетам22. Отметим еще одну закономерность, присущую освещению об­ ластнической истории в советское время. В многочисленных публи­ кациях выдерживался своеобразный двойной стандарт, когда актив движения (Г. Н. Потанин, А. В. Адрианов, Вл. М. Крутовский, И. И. Серебренников, Н. Н. Козьмин и др.) подавался, с одной сто­ роны, с безупречной репутацией ученых-подвижников, а с другой — с либеральной физиономией общественных деятелей, пришедших в конце своего жизненного пути в лагерь контрреволюции. Более того, робкие попытки разобраться в деталях их политической карьеры, объяснить политическую позицию общим неприятием большей ча­ стью российской интеллигенции советской власти, поставить под