Шиловский М. В. Сибирское областничество в общ.-полит. жизни региона во втор. пол. XIX-пер.четв. XX в.-2008

1917 г. нужно рассматривать как культурный сепаратизм, отличая его от политического, определявшего содержание движения со времени победы Февральской революции. Заключительным аккордом собственно областнической исто­ риографии движения являются работы его сторонников, на­ писанные в эмиграции, и исследования С. Г. Сватикова12. В стать­ ях бывшего председателя Сибирской областной думы И. А. Яку­ шева речь идет не об областниках, а об использовании их лозунгов «демократической» контрреволюцией в борьбе за власть. В них со­ держится уникальная с этих позицийинформация по областным съездам 1917 г., истории Сибирской областной думы (1918) и ее полной драматизма борьбе со своим «детищем» — Временным Сибирским правительством. Что касается монографии С. Г. Сватикова, то до сих пор она является единственным исследованием, в котором анализирует­ ся областническая история от самого ее начала вплоть до конца Первой русской революции. Работа представляет самостоятель­ ное и оригинальное исследование, в основе которого лежит стремление автора связать генезис областничества с эволюцией российского освободительного движения. Одним из первых он тщательно изучил процесс взаимоотношений областников с пред­ ставителями различных политических движений и партий. Он первым показал сотрудничество сторонников движения с органи­ зациями либеральных и социалистических партий, начавшееся в 1905 г. Ему же принадлежит приоритет в установлении определен­ ного взаимовлияния кадетов, эсеров и областников, хотя он явно преувеличивает роль последних в этом альянсе. Не получил под­ тверждения вывод Сватикова о союзе областников с октябрис­ тами. Общее положительное впечатление о монографии смазы­ вается панегирическим подходом автора к объекту изучения. Отмечая провал попыток сторонников движения повести за собой население региона, он не смог выявить причины неудачи даже на том уровне, как это сделал Г. Н. Потанин. Однако перечисленные публикации не повлияли на формирова­ ние и развитие советской историографии проблемы: спрятанные в спецхраны, они стали доступными для историков только с 1960-х гг.