Бернштейн А., Время и дела Александра Курса_Киноведческие записки № 53 - 2001_с 260-289

Ротшильда», которые так и не были поставлены в кино. В «Учителе словесно­ сти» сценарист очень изобретателен, воплощая на «своем экране» основную мысль новеллы, выраженную в дневниковой записи учителя Никитина: «Где я, боже мой?! Меня окружает пошлость и пошлость!... Нет ничего страшнее и оскорбительнее пошлости. Бежать отсюда, бежать сегодня же, иначе я сойду с ума!» Курс по-своему рисует эволюцию героя—от умиления обстановкой в доме Шелестова, восприятия жизни как «пастушеской идиллии» до разочарования, до ощущения «тяжелой злобы» после женитьбы, когда давление пошлости, тупости, однообразия его существования стало невыносимым. Его раздражает всё, даже кошки, собаки, египетские голуби, полученные в приданое. Обыгры­ вая «столкновения» с животными в этом мещанском доме-зверинце, сценарист придумал клетку с попугаем, который много раз повторяет самое ходовое, лю­ бимое выражение Шелестовых «Это хамство!», и с помощью многих деталей показывает, как похожи отец и его дочери на этого попугая. Курс вводит в сце­ нарий образ человека в футляре с «неживым костлявым лицом» в наглухо за­ стегнутом форменном пальто с высоко поднятым воротником, в форменной фуражке и перчатках, с зонтиком под мышкой и в ботинках, заправленных в глубокие калоши. Этот образ как бы символ возможного превращения Ники­ тина. Человек в футляре, отвечая на вопрос коллеги о его жизни, говорит: «Так- то оно так, но как бы чего не вышло». Вот примеры нескольких оригинальных сцен «Учителя словесности», выросших из чеховских фраз, реплик, образов, деталей. Никитин с волнением говорит жене Манюсе о любви, семейной жиз­ ни, а она вдруг начинает нюхать воздух и говорит: «Опять у нас жаркое приго­ рело». Падая со стремянки на пол, Никитин случайно разбивает фарфоровую чашку, стоявшую на подоконнике. Манюся горестно склоняется над обломка­ ми чашки, произносит свое обычное: «Это хамство!», и устраивает горничной жестокий разнос: «Испорчен сервиз!», «Зачем здесь стояла чашка, я спраши­ ваю. Молчать!... Какое хамство! Вон!» Никитин убегает в свой кабинет и с си­ лой бросает на пол игрушечного слоника. Манюся ест мармелад, листая книгу липкими пальцами, а потом, зевая, загибает страницу и бросает книгу в ноги постели. Приходит Никитин и брезгливо смотрит на спящую жену, белого кота в постели и собачонку под кроватью. Короткими точными штрихами Курс по­ казывает зрителю унылую скучную обстановку дворянского городского клуба, где в бильярдной разыгрывается глупая ссора, где ревнивый чиновник забира­ ет свою жену, ушедшую из дома потанцевать со знакомым офицером, где Ни­ китин слышит крики картежников: «Так только сапожники играют!» У Чехова офицер Полянский, ухаживающий за старшей сестрой Манюси Верой, должен уехать на новое место службы и покидает «невесту». В сценарии Курса Шелес- тов-старший устраивает штабс-капитану скандал, и с помощью шантажа за­ ставляет его жениться на Вере. Интересен придуманный сценаристом драма­ тический финал: после одного неприятного разговора с Манюсей и происшест­ вия с Полянским Никитин в своем кабинете топчет Манюсин цилиндр, срыва­ ет с себя вицмундир и выпрыгивает из окна первого этажа на улицу. Случайно он сталкивается с «человеком в футляре», хватает его за плечи и кричит: «Ведь мы же интеллигенты, культурные люди!» Никитин рвется из его рук, а тот про­ должает: «Если бы в другой мир, если бы работать где-нибудь на заводе или в большой мастерской, чтобы болела грудь и спина». (Эти слова у Чехова даны в