Бернштейн А., Время и дела Александра Курса_Киноведческие записки № 53 - 2001_с 260-289

словесности», «Скрипка Ротшильда». Они написаны в типичной для Курса эмоциональной манере и, как всегда, его фантазия опирается на факты жи­ вой жизни в восприятии А.П.Чехова. Курс умело раскручивает пружины скупых, но удивительно точных чеховских образов в занимательные и вы­ разительные сцены, диалоги, монтаж деталей и т.д., не искажая ни настро­ ения, ни главной мысли чеховских вещей. Известная картина Исидора Ан­ ненского «Медведь» (1938) имеет мало общего с одноименным сценарием Курса по этой драматической «шутке» А.П.Чехова. Сценарист выбирает жанр бытовой комедии, убирая из чеховского текста повторные сентиментально­ водевильные ситуации и расширяет жизненное пространство пьесы. Ком­ позиция сценария такова: помещик Смирнов, которому грозит потеря име­ ния, отправляется в поездку по губернии, чтобы взыскать долги с соседей- помещиков. Это своеобразное маленькое путешествие по разоряющимся дворянским гнездам. Мы встречаемся с мотивами и персонажами других чеховских произведений: мужик вырубает вишневый сад, помещик Симео- нов-Пищик спасается от Смирнова бегством, купец, бывший крепостной, с помощью судебного пристава описывает за долги имение прежнего хозяи­ на. Особенно смешон хилый маленький помещик Хлыкин, жертва своей деспотической жены, переписавшей его имение на свое имя. Никто не мо­ жет вернуть Смирнову взятые у него деньги. Наконец, он попадает в име­ ние очаровательной вдовушки Поповой (этот эпизод занимает вторую по­ ловину сценария). Смирнов на лошади, с нагайкой, крупный, породистый «медведь» лишен у Курса всякого фанфаронства и любит повторять: «Стре­ ляться, к барьеру!» Он ведет себя, как настойчивый охотник, а не как жено­ фоб. И.Анненский придумал сцены, которые не могли придти в голову Кур­ су: его Смирнов стреляет по женским фарфоровым статуэткам, поет кафе­ шантанную песню «Мой папаша пил как бочка...», перехватывает завтрак, который слуга несет Поповой. Смирнов Курса не лишен иронии, но в нем сильнее любовный азарт. Нельзя не обратить внимание и на своеобразный юмор сценария в двух сценах: изящный жеребчик Поповой и кобыла Смир­ нова обсуждают по-французски поведение своих хозяев, перипетии их лю­ бовного поединка: «Какой ужас!», «Это безвкусица», «Артиллерийские ма­ неры», а когда в финале хозяева целуются, кобыла говорит: «Слава богу— все кончено!» А жеребчик отвечает: «Ах, моя дорогая... да, все кончено. Только теперь оба имения с молотка пойдут». В фильме Анненского Попо­ ва разговаривает с портретом покойного мужа в несколько сентименталь­ ном тоне, прощает ему некоторые грехи и клянется в верности. В сценарии Курса портрет оживает, и около покойного мужа героини появляются две дворовые девушки, с которыми он заигрывает. Второй раз портрет оживает, когда она расстегивает высокий ворот платья, открывая красивую шею. Муж на портрете делает лихое движение, а Попова грозит ему кулаком, реши­ тельно оглядывает себя и идет к двери сражаться с медведем. Фильм Ан­ ненского и сценарий Курса во многом различны, но оба автора сумели по­ казать поражение лицемерия и ханжества в столкновении с живыми чело­ веческими чувствами. Мастерство Курса-кинематографиста достаточно ярко проявилось в дру­ гих сценариях по новеллам А.П.Чехова «Учитель словесности» и «Скрипка