Бернштейн А., Время и дела Александра Курса_Киноведческие записки № 53 - 2001_с 260-289

торый несется неизвестно куда. Майкл, обезумев от отчаяния, все убыстря­ ет движение поезда, и «стрелка манометра скачет, как бешеная». Он вступа­ ет в борьбу с Гордоном и убивает его в драке, обвиняя в том, что он продал племянницу в Голливуд. Майкл, стоя на тендере, восклицает: «Америка, твое сердце—фордовский автомобиль, твоя муза—дешевая голливудская карти­ на!» Стремительное движение поезда как бы превращается в метафору, уси­ ленную изображением обеспокоенных звезд Голливуда, которые с трудом приходят в себя после кутежей. А «рельсы кричат, как испуганные женщи­ ны« и «луна...—в пляске святого Витта». Автор сценария не показывает нам крушения поезда, ограничиваясь условными образами: «мир взлетел в пла­ мени», «скрежет размолотых гор», и «тишина». Второй сценарий, написанный в июне 1933 года, называется «Веселый кусок хлеба». Курс приглашает будущего зрителя на старый уральский ме­ таллургический завод, куда приезжают трудиться немецкие рабочие и ин­ женеры. Среди них много коммунистов. Вначале их обескураживает плохо организованная встреча, несовершенные условия труда, и они понимают, что здесь «не социалистический рай». Ампир, как шутливо замечает сцена­ рист, уже попорчен «заплатами советского периода». Приезжие жалуются на «русское свинство», плохие продукты, ругают мечтателей-болыневиков, не выносят клуб с тараканами. Молодой немец Август хочет уехать и в спо­ ре с председателем завкома дает ему пощечину. Тот не вступает в драку и говорит юноше: «Ты еще не знаешь, пролетарий Август Вернер... ты еще не знаешь, какой тяжелый... какой тяжелый кусок хлеба коммунизм». «Веселый кусок хлеба»—скорее либретто фильма, кинопьеса с хорошо написанным диалогом. Основные сцены этой вещи рассказывают о том, как заводской труд, тесное общение, преодоление трудностей сплачивают немец­ ких и русских рабочих, которые выполняют важный государственный заказ. Теперь Август говорит: «Я понял, что такое тяжелый кусок хлеба». «Кто сказал тяжелый?—отвечает ему Воробейчик с улыбкой.—Веселый кусок хлеба!» В сценарии есть интересный эпизод, передающий осторожность людей в те вре­ мена, когда искали врагов: председатель завкома начинает заворачивать завт­ рак в газету и замечает портрет вождя. Тогда он отрывает половину газеты с изображением Сталина и заворачивает еду в другую половину бумаги. Безусловно, Курс ищет «проходные» темы, так как в 1933-34 году мно­ жество талантливых сценариев попадали в категорию безыдейных и немар­ ксистских. Попытка сделать с Кулешовым фильм об общественном пита­ нии кончилась для него и для режиссера неудачей. В 1929-30 году, после выхода на экран картины Якова Протазанова «Чины и люди», первого значительного советского фильма по А.П.Чехову, на студии «Межрабпомфильм» предполагали выпустить еще несколько кар­ тин по произведениям этого писателя. По свидетельству П.Краснова и Г.Кравченко, А.Л.Курс в 1932-33 годах с большим интересом перечитывал Чехова. Александр Львович,—рассказывала Галина Кравченко,—жил за счет случайных заработков и много писал. Он как-то мне сказал: «Теперь наде­ юсь на Антона Павловича... Недавно написал кое-что...» Среди старых фо­ тографий, семейных записей, газет 30-х годов я нашел три небольших ма­ шинописных сценария по произведениям А.П.Чехова: «Медведь», «Учитель