Бернштейн А., Время и дела Александра Курса_Киноведческие записки № 53 - 2001_с 260-289

в Одессу. Проезжая через одну из небольших станций на Украине, он уви­ дел из окна поезда горы трупов—это были умершие от голода крестьяне. Рассказывая об этом, он помрачнел. Мы вспомнили о встрече у Маяковско­ го дома, когда поэт познакомил его с Василием Катаняном. И вдруг Алек­ сандр Львович проронил фразу, которую не могу забыть: «Вряд ли Володя мог пережить все это». Курс много писал, рассчитывая поработать еще с близким по духу ле- фовцем, кинорежиссером Львом Кулешовым, который не сторонился опаль­ ного редактора, как некоторые бывшие друзья журналиста. Кулешов при­ нимал его у себя дома, любил как товарища, собеседника, сценариста, фо­ тографировал вместе с женой и сыном. Почти всю зрелую жизнь А.Л.Куфса> волновали мысли о соотношении в жизни человека мифов и реальности, правды и вымысла. В своей книге о кино он сказал, что кинематограф очень часто выполняет «утешительную» роль, и даже Чаплин—«утешитель ма­ лых сил», так как дает зрителю «ту жизнь, которую ему хочется», симпати­ зируя слабейшему, вознаграждая зрителя в вымыслах «за ущерб, претерпе­ ваемый в реальной жизни». К теме «Великого утешителя», как будет назван сценарий Курса, его привели и собственный жизненный опыт, и его любовь к О’Генри, которого он читал в оригинале. Он встречал в самых отдаленных сельских клубах сотни зрителей, которых успокаивала и умиротворяла красивая жизнь в за­ падных боевиках со счастливым концом, и эти же люди уходили с «Броне­ носца «Потемкина». Тему «Великого утешителя» Курс связывал со своими мыслями о культурной революции в стране, пытаясь понять, в чем же «со­ циально воздействующая» и эстетическая сила искусства. Он вложил в сце­ нарий много выстраданного из своей журналистской практики. Утешитель- ством Курс иногда называл политическое убаюкивание людей, красивое вранье о светлом будущем, выгодное корыстным политикам. Любопытен такой факт: 17 августа 1925 года В.И.Нарбут, хорошо знав­ ший Курса и печатавшийся в его в журнале «Журналист», получил от Горь­ кого письмо с таким отзывом об О’Генри: «Это писатель ловкий, но не очень талантливый... и он вреден потому, что внушает маленьким людям надежду на «случайное, но большое счастье», «...все это очень утешительно, сенти­ ментально и фальшиво». В своих сибирских очерках он всегда говорил прав­ ду о культурном, нравственном убожестве деревенской жизни, о примити­ визме и невежестве иных «партийных госпиталей». Именно благодаря ори­ гинальному замыслу Курса и мастерству его литературно-кинематографи­ ческого письма, картина «Великий утешитель» состоялась как яркое худо­ жественное произведение. Шкловский был совершенно прав, когда напи­ сал: «Сценарий «Великого утешителя»—явление крупное во всей истории кино». Рассказ О’Генри «Метаморфозы Джимми Валентайна» и некоторые материалы к его биографии введены в сценарий остроумно и целенаправ­ ленно. Они превратились на экране в куски жизни, подчиненные монтаж­ ной концепции Курса, заставляющие размышлять о том, как совмещаются в душе человека потребность в красивом умиротворяющем вымысле и не­ обходимость воспринимать жестокую правду жизни, каковы в связи с этим задачи искусства. Именно поэтому сценарий дает нам символические фи