Бернштейн А., Время и дела Александра Курса_Киноведческие записки № 53 - 2001_с 260-289

тали резолюции Сибирского Пролеткульта и сибирских журналистов-ком- мунистов, где Горький был назван «изворотливым, маскирующимся вра­ гом» и «рупором», «прикрытием для всей реакционной части советской литературы». Сталин запомнил Курса, и партийное возмездие за эти публи­ кации было слишком жестоким, хотя до этого никого не наказывали даже за весьма острую критику писателя. Постановлением ЦК ВКП(б) от 25 декаб­ ря 1929 года А.Л.Курс был отстранен от своих редакторских обязанностей и отозван в распоряжение ЦК ВКП(б). Он согласился с этим решением, назвав публикации против Горького «левым перегибом». К сожалению, многие критики Горького не понимали сложного поло­ жения больного писателя. Сталин, резко предостерегавший М.Горького в октябре 1917 г. о том, что «русская революция» может отбросить его «в небытие», как и «перепуганных интеллигентов» из газеты «Новая жизнь», теперь защищал его, чтобы выманить из Италии в СССР и использовать в своих целях. Безусловно, писатель видел, что происходит в стране, и насто­ роженно относился к Сталину, пытаясь как-то реабилитировать себя за не­ которые прежние мысли, уже ставшие крамолой, он создал журнал «Наши достижения», написал очерк «Соловки», выполнив задание вождя и его ко­ манды опровергнуть «клевету» врагов советской власти и т.д. К чести Горь­ кого надо сказать, что он поддержал таких хороших писателей, как Иван Катаев, Бабель, Тихонов, Габрилович, Славин, Пильняк. Однако внутренне Горький еще не был готов к художественному отражению новой советской действительности. Однажды киноактриса Галина Кравченко рассказала мне небольшую историю о встрече Горького и Сталина на даче писателя в Перхушково: «Помню, известные литераторы и друзья Алексея Максимовича уютно уст­ роились за большим столом. Я сидела между драматургами А.Афиногено- вым и В.Киршоном. Вдруг вошел Сталин. Он поздоровался с нами весьма сухо, едва заметным кивком головы, прошел мимо нас, не сняв шинели и фуражки. Алексей Максимович быстро, встревоженно встал и провел его в свой кабинет, где они пробыли минут 10-15. Обратно Сталин ушел четким, но мягким шагом, не попрощавшись, не глядя на нас. Горький снова сел за стол, оживился, и я услышала вздох облегчения». В 1934 году в статье «Правда социализма» Горький писал о Сталине: «Отлично организованная воля, проницательный ум великого теоретика, смелость талантливого хозяина, интуиция подлинного революционера... все это поставило его на место Ленина». Однако совсем иными мыслями он делился со своими литературным помощником Ильей Шкалой, который после смерти Горького был репрес­ сирован, но сумел зафиксировать свои беседы с писателем. Алексей Мак­ симович говорил ему: «Для злодеев и их идеологов нет чистоты средств в политике, ...чем больше тиран подавляет свободу мысли и истребляет не­ покорных, тем глубже он роет себе могилу... Стремление к вождизму все­ гда и везде—гнусность», «это заболевание психики, когда самость разрас­ тается как саркома, отравляя, развращая сознание», «это хроническое забо­ левание, порождающее манию величия, затем преследования». Нет сомне­ ний: Горький имел в виду прежде всего личность Сталина.