РОДИ ЛСЯ Алексей в 1918 году в деревне Сокологоровке Приволенского сельсовета Арык-Балыкского района Северо-Казахстанской (ныне Кокче- тавской) области. С емья была больша я — 14 детей, и з них выросли девять — восемь мальчиков и девочка. Занимались крестьянством. Деревня небольшая — дворов на 50. Жили в ней в основном немцы. Алексей о ка зался младшим в семье. В восемь лет пошел в школу. Учили детей в этой дер евне на немецком язы ке , осваивали ребятишки готический шрифт. Учитель, Адольф Груда только по 1 0 — 12 литров. Неплохо было бы сдать двух этих коров да приобрести взамен одну высокоудойную. Думки отца словно бы прочитал какой-то мужчина-маклер, заявивший: — Я достану тебе такую корову, которая будет давать хоть и не 30 литров, но уж 2 0 —2 5 — наверняка. Поговорили — и маклер увел одну из коров с отцова подворья, обещав на той же веревке через неделю привести другую корову. При этом он оставил отцу в з а к л а д кусок не то меди, не то бронзы граммов на 1 5 0 —200. уже чер ез месяц директор сообщил ему, что всех немцев приказано отправить на восток. ПРИЕХАВ домой (а было это уже на Кубани), Алексей поразился большому переполоху, царившему вокруг. Все готовились к отъезду. По дворам ходила специальная комиссия, которая брала н а учет все, кто что может сдать, что взять с собой. На следующее утро стали сводить скот на общественно-хозяйственный двор для угона в неизвестном направлении. Однако отправить его ср азу почему-то не удалось. Скотина сильно кричала. я в ж ш ЯННЯНм вьется судьбы Более полувека он инвалид. Увечье ног получил, как это нередко в жизни бывает, по нелепому стечению обстоятельств, еще в юношеские годы. Сейчас ему 72. В тридцатые и в сороковые годы некому, да и некогда было заниматься такими людьми, как он: страна строилась, дыбилась, защищала себя. По жизни он шел самостоятельно. Когда было невмоготу идти — полз. Но не пресмыкался. Достоинство хранит по сей день. Только в 1 9 5 3 году официально стал считаться инвалидом II группы. До недавнего времени получал Август Федорович Лер, ныне проживающий в р. п. Чаны, не более 5 0 рублей пенсии в месяц. Сейчас — 7 0 рублей. Это на двоих с женой Марией Яковлевной, которая в молодости работала на ферме, а потом растила пятерых детей. Жизнь, непростая, со всеми ее радостями н горестями, состоялась. И многое из нее Август Федорович отлично помнит. Появилось у него желание переложить пережитое на бумагу. Получилась рукопись из 3 8 3 страниц — две общих тетради исписал. На уголке первого листа вверху пометил: «Своим детям и внукам посвящаю». Отдельные отрывки воспоминаний с разрешения А. Ф. ЛЕРА мы сегодня публикуем. Свое имя Август Федорович в записях упростил — называет себя Алексеем. берт. прислан был в селение из Австрии. Русский я зы к он совершенно не знал . Учил детей немецкому, а дети учили его говорить по-русски. Б о л ьш ая семья не жила впроголодь. А все потому, что от работы никто не о т к а зы в а л с я — даже самые малые. Основная тяж есть дел легла на старших братьев. Они во всем помогали отцу с матерью. Пришло время , и брать я — Александр, Федор — стали донимать родителей просьбами устроить свадьбу. Как только наступила зима, начали готовиться к свадьбе. Александр нашел Екатерину, а Федор — Марусю. Отец впал в большую заботу, да и как иначе: женить собрались ср а зу две пары. Гостей пригласили полдеревни. Еще не успели все толком выпить да поесть, а уже кто-то закричал : «Музыку!». Один подхватился с места, другой. И грали гармонь, скрипка , цимбалы. Пошли танцы, пляски. Закипело, зак ружило , к а к в котле. На другой день собрались опохмел яться . Свадьба продолжалась. Стали собирать подарки молодоженам. Кто давал деньгами, кто — вещами, кто считал необходимым подарить овцу или козла . Кому-то пришло в голову привести буквально в избу корову — одну на две семьи. Корову ввели в избу в самый разгар танцев. В кругу было много людей. Какому-то чудаку вздумалось запрыгнуть н а животное верхом. Шалость з акончилась плачевно. Корова рванулась вперед и подцепила на рога Алешкину мать. Всем стало не до свадьбы, потому что потребовалось обработать рану и отправить пострадавшую в Кокчетав. К счастью, рана з аж и в а л а хорошо. . ПОМАЛЕНЬКУ брать я стали отдел я т ь с я , но семья все еще 'оставалась большой. Д ержали в хозяйстве двух лошадей, двух коров, несколько овец, барана, коз, кур, гусей, уток. Отец всегда мечтал за вести такую корову, котора я дав ала бы до 2 8 —3 0 литров - сарае, над аи вали в лучшее время гозаверив, что это золото... До сих пор ведет маклер корову-рекордистку. Конечно, горевали сильно. Мать крепко ругала отца, но что поделаешь? Отец отбивался, з а я вл я я , что после драки кулаками не машут. В ОДИН и з выходных дней братья Иван и Алексей поехали на двух одноконных подводах за сеном — подвозили корм ближе к жилью. Нагрузили, стали увязывать . Иван велел Алексею покрепче налечь всем телом и давить ногой на бастрик, прижимающий сено к повозке. Алексей так и сделал. Н ажал , что есть сил, и почувствовал, к а к в спине хрустнуло. Особой боли он сгоряча не ощутил. Спина ныла. Никому он об этом не ск азал , не пожаловался . 2 8 августа 19 3 4 года (примерно через полмесяца после с лучая с сеном) у Алексея отнялись обе ноги. Было ему 16 лет. Так он стал инвалидом на всю жизнь. Неоднократное лечение существенного улучшения не дало. В ТЕХНИКУМ Алексей поступил без экзаменов. Учиться было трудно. Занимать ся приходилось очень много. Знания, полученные в сельской школе, конечно же , не позволяли брать с лету зн ания в техникуме. Самым трудным оказалось первые три месяца у д ержаться на хороших оценках. Потом втянулся, постепенно привык. Производственная практи ка должна была проходить на Старо-Русском экстрактно-ферментном заводе пищевой промышленности. Алексей поехал ту да вместе с товарищем. Пересадку делали в Москве 2 2 июня 1941 года. Би леты закомпостировали с большим трудом. На третьи сутки добрались до места. Устроились на работу, но трудиться на заводе долго не пришлось: в июле нач ались налеты вражеских бомбардировщиков. Вчерашние учащиес я раз бирали заводское оборудование и отправляли его на восток. Налеты были частыми, сбрасывалось много бомб, разрушающих все вокруг. Вскоре Алексей получил вызов от директора техникума с требованием вернуться и продолжать учебу на учетно-бухгалтерском отделении. Но третьи сутки коровы стояли недоен- ными. Взамен сданного имущества людям вручили бумаги с гербовыми печатями. Денег не выдали ни копейки. 5 октября 1941 года переселенцев увезли на станцию, погрузили в товарные вагоны. Н абрался целый эшелон. Сопровождали его кра сноармейцы во главе со старшим лейтенантом. Меж людей ходили разговоры, что «выгрузить» должны где-то на станции на букву «Ч». И в самом деле: 15 ноября подъехали к станции Чаны. Разм естили всех в районном клубе. А следующим утром переселенцев приехали «разбирать» представители колхозов и совхозов. Алексей с матерью (отец к тому времени уже умер) и родственниками попали в село Новоалександровка. Тогда там был колхоз «Смычка». ВСТРЕТИЛИ приезжих неплохо. Конечно, нашлись и такие, кто смотрел на высланных, к а к на дикарей. Разместили родню Алексея в двух квартирах, приготовленных специально по такому случаю. Первое врем я приходилось тяжело. особенно с питанием: с собой почти ничего не привезли, а на новом месте тоже ничего не возьмешь. К работе Алексей приступил 1 декабря 1941 года пошел счетоводом в колхоз. Всех прибывших по переселению сразу по приезде взяли на учет. Каждый месяц прие зжал уполномоченный и з аставлял расписываться. Напоминал инструктаж о том, что никто из прибывших не имеет права выезжать из деревни без разрешения коменданта. Позже, правда, Алексею разрешили сменить место жительства внутри района — пер еб раться в Чаны. Там работал в артели инвалидов. Наступили холода — мастеров бросили на подшивку валенок д ля фронта. Поступало их много. Как правило, разр ешали из двух пар отремонтировать одну, другая шла на заплатки. Нередко, бывало, р азрежут валенок, а он в середине весь в крови... В ВОСКРЕСЕНЬЕ, 7 июня 1945 года, Алексей попросил у завхоза повозку, чтобы поехать высватать себе жену. С ней он не был знаком. Просто от жителя Новоалександровки Михаила Зарубина узнал он о солдатской вдове Марии Яковлевне, русской » по национальности, воспитывавшей » тогда пятилетнюю дочь. Этот день пришелся как р а з на троицу. Недолго переписывались жених и невеста. Вскоре она села к нему в ходок, и они поехали просить благословения родителей. Те не сразу дали согласие, но потом смирились. Свадьбу молодожены не справляли — не на что было. Алексей привез жену с дочкой в недостроенную землянку , и вместе с женой копал-лепил сенки. БОЛ ЬШ АЯ часть его трудового стажа связана с работой в сельских конторах. А когда «з ачислился в штат пенсионеров», почувствовал страшную скуку. Чтобы скоротать непривычное для себя безделье, начал кое- что мастерить по дереву. Сперва сделал небольшой шифоньер: в одном отделении можно было разм ещать пальто, в другом располагались вещи на полках. Зеркало приладил, внизу два выдвижных ящика. Поставили шифоньер в передней. Выглядел он вроде неплохо. Стал делать комоды. Люди з а к а зы вали их охотно. Летом 1969 года приспособился вручную косить сено. Сидя. Надевал брезентовые брюки, голицы — и вперед. Литовку установил по отношению к черенку полого. В поле добирался на велосипеде. Позже, правда, инвалидскую мотоколяску выхлопотал. Как все-таки он скучал по работе1 Если не трудишься, не двигаешься — белый свет не мил. ОДНАЖДЫ бабе Мане (так уже оь называл жену) потребовалось по- прясть шерсть на носки и варежки, а прясть-то не на чем. Пошла она к одной дальней' соседушке, а та возьми да и выскажи условие: спрядешь, мол, три килограмма шерсти — дам самопряху (так у А. Ф. Лера. — Р ед .) хоть на целый месяц. Пришлось согласиться. А когда Мария Яковлевна принесла самопряху, то оказалось, что прясть ею невозможно — вся разлажена. Воспользовался Алексей моментом — присмотрелся хорошенько к деталям самопряхи. И решил изготовить мало-мальскую самостоятельно. Первую самопряху он сделал, применив деревянное колесо. Племянница Марии Яковлевны уговорила продать ей: «Ты бабе Мане другую п р ял ку сделаешь!». Дальше Алексей приспособился ставить в самопряху отслужившее свой век велосипедное колесо. Как только женщины узнали про местного мастера изготовления само- прях, потянулись к нему с з а к а з а ми. ...Такая вот судьба. Конечно, невозможно вместить все интересное в сжатую площадь газетной полосы. Добавлю только, что изготовил Август Федорович Лер к сегодняшнему дню 2 2 8 самопрях, как оц их называет. Последнее время продавал каждую по 50 рублей. Работать кропотливо ме- сяц-два, чтобы получить две сиреневые бумажки. Стоило ли? Для этого надо иметь и добрую душу. Да он и есть хорошей души человек — мастер на'все руки, Август Федорович Лер из рабочего поселка Чаны, инвалид II группы. Вчитайтесь в его заметки. Автору не откажешь в юморе, в страстной тяге к труду, в образности, в цепкой памяти. В его строках нет озлобленности, хотя, ой, как У много пережил человек тяжелых дней и лет, унижений и недоверия. — «Советскую Сибирь выписали на 1991-й год и районную газету, журнал «Здоровье». От «Крестьянки» пришлось отказаться — не хватает средств. «Роман-газету» постоянно читаю. Беру у знакомых, — рассказал Август Федорович. Было чудно видеть «Роман-газету» в этой маленькой деревенской комнатке с двумя простыми кроватями, ящиком с инструментом, печкой и двумя пахнущими свежей краской самопряхами. Мария Яковлевна показала огромные клубки спряденного ею пуха ценящейся здесь ангарской породы коз. Материал к публикации подготовил Н. ЦАРЕВ. * НА СНИМКЕ: Август Федорович и Мария Яковлевна Лер, 1990-й год. Фото Л. ЗИНЕВИЧ.
RkJQdWJsaXNoZXIy