Сибирские огни № 4, 2022

94 АЛЕКСАНДР РАДАШКЕВИЧ ВИНО ВЕСНЫ ОБЕТОВАННОЙ на стершихся экранах мигает электронная тоска, не ждя уже и не гадая, и на мосту предвечных одиночеств ему теперь не до игры. Но Бах заводит музыку прощенья в долине слез, над лунными ключами птица ночи расплескивает кожаные крылья, и змеи мудрости до срока закусывают тонкие хвосты. Над синей книгой небытия мы разлетимся величаво по воле неба в густые сны. Карусель додо Ах, додо, он же дронт маврикийский, ты не топчешь уже свой возлюбленный остров, был ты голубь нелепый под двадцать кило, с обалденным рубильником-клювом, и тебя так легко было взять, потому что не мог от земли оторваться и страшиться совсем не умел, лишь мигал подслеповато, пока убивали тебя. В карусели невиданных видов вот и волк тасманийский, что последним из сумчатых был, сиватерий толсторогий, смесь жирафа и лося, да эпиорнис мадагаскарский, что прозвали слоновьей птицей. Вас не встретить на милой земле, но вы кружитесь здесь, под тенистым платаном парижским, деревянную жизнь продлевая и детишек во чреве неся сквозь века нелюбви и обмана. Ну а я, плотоядно смакуя грешный шарик шоколадный в вафельном рожке, лечу за кружением тварей непарных, давным- давно в упор не видя, что исчез мой незнаемый вид и что, может, и лучше оно в хороводе разлучного круга, в карусели отпетых додо. Январская филиппика Прощай, радость, жизнь моя! Народная песня На нее напяливают маску, ее запирают дома, сажают с мертвым мигающим ящиком, ее не пускают к далеким любимым, ей делают уколы и берут на учет, — наша радость, день изо дня, час за часом ее убивают, ломают