Сибирские огни № 4, 2022

38 ИГОРЬ НАЗАРОВ ТАЛИФА-КУМИ — Нет, не могли! — отверг Райхман. — Бумага стоила очень доро- го, и про запас ее не покупали. Использовали почти сразу. Стало быть, и этот текст создан примерно в те же годы, что и бумага. К тому же и манера начертания букв, и цвет чернил подтверждают мой вывод о дате написания. — А скажите, Семен Семенович, сам по себе этот знак что-то сим- волизирует? Ну вот рогач этот, крест, змея... — А как же! Средневековье — до крайности символичная эпоха. Разумеется, это христианская эмблема, другой бы тогда не потерпели. Но что точно означает змея на кресте, не знали даже тогда. — Он кивнул на записку. — Тем более не знают сейчас. Хотя используют на самом высшем уровне. На посохах патриархов непременно змея на кресте при- сутствует. — Почему не знают? Забыли? — И не знали никогда. Просто сперли, и все. Этот символ известен задолго до появления христианства и даже задолго до того, как евреи в Палестину пришли. — Как? — удивляюсь я. — Ну, змея — понятно. А крест? — И крест, — говорит Райхман, — и девственница, родившая бога, который умер и воскрес. Все это украдено у восточного язычества. Как и большинство так называемых святых. Вот возьмем, к примеру, Георгия Победоносца. Вы, конечно, слыхали про него? — Это в честь которого Георгиевский крест и ленточка? — Абсолютно точно. Так вот, Георгий Победоносец — это только его последнее прозвище. Он же бог Ваал, он же бог Яхве, он же бог Мардук, он же бог Ашшур, он же шумерский герой Гильгамеш... На этом след обрывается. Ну, это потому, что до шумеров письменности вообще не существовало. А учитывая, что он на коне, можно с уверенностью ска- зать: где-то на пути от Гильгамеша к Георгию Победоносцу этот молодой человек успел породниться с так называемыми «конными богами» степ- ных кочевников. — Мутный персонаж, — усмехнулся я. — И анкета мутная, и по- гонял имеет как матерый уголовник. — Да уж! — рассмеялся Райхман и с явной симпатией посмотрел на меня. — А вы, Сергей Викторович, сдается мне, атеист. Нет? — А как иначе? — говорю. — Я же консерватор. Следовательно, память предков чту. А предки у меня советские люди, то есть атеисты. Ну вот и я... Уж как в школе учили. Не вижу причин от этих знаний от- казываться. — Вот это правильно! — воскликнул Райхман и даже с места под- нялся. —Очень правильно рассуждаете! А то, знаете ли, нашлись тут не- которые... На боженьку их потянуло, сволочи идеалистические! А впро- чем, — махнул он рукой, — черт с ними. А я мысленно поставил на табло «два — ноль» и продолжаю раз- говор: — А вот не могли бы вы, Семен Семенович, хотя бы примерно ска- зать, из какой книги этот клочок выдран?