Сибирские огни № 4, 2022

166 ЯНА ГЛЕМБОЦКАЯ СВОИ вилась не только для младенца, но и для его замученных родителей — кормила, убирала, стирала, крахмалила белье, гладила, дружила со всей округой, кормила пирогами всех соседских детей. Пироги она пекла тазами, тесто ставила в эмали- рованных ведрах. Жила Дарья Прохоровна с мужем в Тисульском районе на юге Кузбасса, но мой прадед, Сергей Парфенов, скончался 15 апреля 1961 года — по семейному преданию, он уже не вставал несколько дней, умирал от рака легких и очень му- чился. Когда Гагарин полетел в космос, деду решили сообщить об этом — уж не знаю, из каких соображений, чтобы порадовался, наверное. Говорят, по щеке его скатилась слеза и он сказал: «От чорт проклятай!» Это были последние слова. Дед Сергей всю жизнь искал и находил золотые жилы, то есть в букваль- ном смысле — открывал золотоносные шахты и одну даже назвал «Комсомоль- ская» в честь своих детей-комсомольцев, ушедших на фронт. Дарья Прохоровна была малограмотной женщиной, но очень культурной, с хорошей образной речью и большим чувством собственного достоинства. Говорят, за ней приударял барин один, да она ему отказала, уж больно Сережу своего любила. Но любимый тост ее до самой смерти был почему-то «За тайнаю любовь!» (это уже когда за столом оставались одни женщины). Когда в 1948 году родился мой отец, баба Даша поехала на поезде, чтобы по- мочь своей дочке Лизе с малышом. Фамилию зятя она забыла, но знала, что он инженер и работает на железной дороге, начальником путей, как она поняла. Села баба Даша в поезд со своими пирогами в тазу, перевязанном чистой марлей, и стала выспрашивать у проводницы, не знают ли они такого Ивана, начальника пу- тей, а то ее дочь за него замуж вышла и вот теперь сыночка родила, надо помочь. Ивана никто не знал. Баба Даша описала его: высокий, темноволосый, стройный, на Колчака похож (Колчака бабушка на открытках видела и в газетах). Весь поезд обошли, никто такого Ивана не знает. — Вот, вспомнила! — говорит баба Даша. — Он недавно ружжо купил! — Ружье? Охотничье? — Ну да! Он и охотник, и рыбарь, и шишкарил, и петли на зайцев ставил, и сети вяжет. Таежный мужик, основательный, живишник! —Ну, допустим, ружье у нас тут один купил. Оно столько денег стоит — пол- года, считай, работать надо... Ян Александрович его зовут, Глембоцкий. Большой начальник! Еще до войны в Томске институт инженерный окончил, и на фронт не забрали, в тылу был нужен, сами знаете, эвакуация, мобилизация… — Вот! Он и есть, Иван Александрович. — Так что ж ты, бабушка, сказала, что он Иван, если он Ян? — Дочка его Иваном зовет, так роднее. А Яном называет в строгости, когда он выпьет лишнего или еще как провинится. Но так-то он муж примерный, жалеет ее. Прижимистый и жадноватый, правда, упрямый еще — что есть, то есть. Но на то он и поляк... На Колчака похож больно, даже страшно! Одним словом, нашла моя прабабушка Дарья мою бабушку, свою дочь, и сына ее, моего отца, Олега Ивановича Глембоцкого, на станции Дария Казахской ССР. У отца в паспорте место рождения так и записано было — станция Дария. * * * Моя любовь к бабушке Лизе — Елизавете Сергеевне Глембоцкой (Парфено- вой) — делится на два отрезка: до смерти ее сына, моего отца, и после — до ухо- да из жизни самой бабушки Лизы. Первый был безмятежно счастливым, второй тоже счастливым, но горестно-печальным, так бывает.