Сибирские огни № 4, 2022

144 Пятилетие «Сибирских огней» скоро достигают своего высшего пункта, и продолжительное настроение похмелья охватывает общество прежде, чем оно успевает трезво усвоить себе результаты периода бури и натиска. Напротив, пролетарские революции, каковы революции 19 века, непрерывно критикуют самих себя, то и дело прерывают свой ход, воз- вращаются назад и заново начинают то, что, по-видимому, уже совер- шено, с беспощадной суровостью осмеивают половинчатость, слабость, недостатки своих первых попыток, низвергают противника как будто бы только для того, чтобы он набрался новых сил и встал перед ними еще более могучим, все снова и снова отступают назад, пугаясь неопределен- ной колоссальности своих собственных задач, пока, наконец, не будут созданы условия, исключающие возможность всякого отступления, пока сама жизнь не заявит властно: «Hic Rhodus, hic calta!» (К. Маркс — 18-е Брюмера). День сегодняшний — день мелководный, день мелких расчетов. Но ошибется тот, кто скажет, что это мелководье иссыхания, заноса песком. Нет, это мелководье временного отлива. Но так думают немногие сибирские писатели. Большая часть склонна преувеличивать обмельчание дня, склонна принимать его за обмельчание революции. Сибирский писатель не должен, не может отказываться от постановки проблем пролетарской революции. Могут возразить, что у нас нет рабочих, без которых нельзя говорить о пролетарской революции. Это неверно — рабочие здесь были и есть. Правда, они в ролях красных командиров, в ролях комиссаров, но, повторяю, они есть. Вопросы мировой революции мы можем в своих вещах ставить уже и сейчас и в Сибири во весь рост. Для этого нам нужно только вспомнить, что наши ближайшие соседи—Китай и Индия. Проблема раскрепощения колониальных народов Востока есть проблема мировой пролетарской революции. Восток и мы, Китай, Индия, Тибет, Монголия, Советская Сибирь, СССР — вот где широчайшие возможности для творчества сибирского писателя. Сибирский писатель, к сожалению, не отметил роль коммуниста в революции и роль коммунистической партии. В литературу нашу коммунист не попал. Как-то Владимир Ильич Ленин говорил Горькому после того, как прослушал сонату Бетховена: «Изумительная, нечеловеческая музыка. Я всегда с гордостью, может быть, наивной, детской, думаю: вот какие чудеса могут делать люди». И, прищурясь, усмехаясь, он прибавил невесело: «Но часто слушать музыку не могу, действует на нервы, хочется милые глупости говорить и гладить по головкам людей, которые, живя в грязном аду, могут создавать такую красоту. А сегодня гладить по головке никого нельзя — руку откусят — и надобно бить по головкам, бить безжалостно, хотя мы, в идеале, против всякого насилия над людьми. Гм-гм — должность адски трудная». Вот такого коммуниста — многогранного, живого, с его «адски трудной должностью», у нас еще в литературе, товарищи, нет. Все попытки в этой области пока только первые эскизы, схемы. Они, конечно, законны