Сибирские огни № 4, 2022

119 ВАЛЕРИЙ КОПНИНОВ ПЛОМБИР И БРЮССЕЛЬСКАЯ КАПУСТА — Андре и Мэри! — кричали подвыпившие гости. — Желаем вам всегда иметь сытные зернышки, сладкую водичку и вывести побольше горластых птенчиков! Да снизойдут на вас все вышеперечисленные пре- лести, положенные для птичек, пойманных в клетку! И всем было весело. Всем, кроме Марининой мамы, которая почему- то этой шутки не приняла и, сердито отодвинув стул, из-за стола вышла... Жизнь в браке оказалась не такой, как ее представляла Марина, взлелеянная, будто принцесса, души в ней не чаявшими родителями. Ока- залось, что любимый мужчина храпит по ночам, стягивает во сне одеяло на себя, курит на кухне вонючие сигареты. Бывает, что он уходит с дру- зьями на футбол и возвращается домой с пивным перегаром на всю квар- тиру. Ему нужно готовить каждый день... А еще — ему нужно стирать носки и трусы, что для Марины было делом не просто непривычным, а в большей степени неприятным. Кроме того, на Марину тяжкой ношей легли обязанности по коммунальным платежам, в которых разобраться вот так сразу не представлялось возможным. Но больше, чем все остальное, Марину удручала неожиданная для нее нечуткость со стороны Андрея. Весь — в себе! Постоянно в мыслях, в заботах. Не подойдет, не поцелует. Не поинтересуется, как прошел ее день. И в постели тоже, по мнению Марины, Андрей скатился к полу- чению удовольствия от заветной близости только для себя. После «свер- шившегося факта» он отодвигался на край их большущей кровати и вско- ре засыпал. АМарина еще долго лежала, уставившись в потолок глазами, полными слез, не имея возможности заснуть из-за волнения ноющего от неудовлетворенного желания тела. Такое случалось не всегда, Андрей по- прежнему «бывал хорош» (выражение Марины) — и нежен, и страстен, но... Но Марине хотелось, чтобы он «бывал хорош» с ней всегда. Андрея тоже не устраивало многое. Он не мог теперь распоря- жаться своим временем по собственному усмотрению. Он вынужден был есть то, что приготовила Марина, и еда в столовой по сравнению с Марининой стряпней представлялась ему деликатесом. Ему приходи- лось ежедневно выслушивать глупейшие Маринины истории про ее под- руг и сослуживиц. И любая попытка сделать ей замечание или внушение вызывала у Марины обиду. А невысказанное, в свою очередь, не давало покоя Ан- дрею! Трусы и носки он мог, в конце концов, постирать и сам — армия приучила, а вот порядок в доме и обед на плите — это в его жизни (за исключением той же армии и трех лет обитания в общежитии) всегда ис- ходило от мамы, и он твердо уверовал в то, что исключительно женщина отвечает за уборку и готовку. А еще Марина оказалась невероятно неряшлива. По всей кварти- ре (пожалуй, кроме кухни) валялись ее лифчики, трусики, колготки... В коридоре шеренгами стояла Маринина обувь — почти вся одновремен- но, на любые возможные превратности погоды. Небольшая любитель- ница глажки, она свои отутюженные блузки и брючки, чтобы не мялись,