Сибирские огни № 4, 2022

118 ВАЛЕРИЙ КОПНИНОВ ПЛОМБИР И БРЮССЕЛЬСКАЯ КАПУСТА им на ум не приходило. Только одна древняя старушенция, именуемая за глаза Баба Яга, припомнила, что «стояла эдакая баня возля Лосихи, да почитай годов семнадцать как сгорела». От такой путаницы Андрею иногда начинало казаться, что он при- думал ту баню и ночь близости с Мариной тоже. Но, ловя ее говорящие взгляды, понимал — все было! И сразу вспоминались ему стыдливо све- денные колени Марины. И теплой волной каталась в душе Андрея им же сказанная фраза: «Нежная моя! Королева...» Долго ли, коротко, а веселые деньки (и романтические ночки) в сельской местности, благодатной для студенческой любви, пролетели. И жизнь покатилась своим чередом. Три года Марина и Андрей, что называется, «встречались», но отто- го, что у них не имелось своего угла — Марина снимала квартиру вместе с двумя однокурсницами, а Андрей имел койку в общежитии, — встре- чи эти случались достаточно редко и желание быть вместе не вмещалось в доступные им отрезки времени. Им не хватало отпущенных случаем моментов, чтобы в полной мере намиловаться, наласкаться и насытить- ся волнительными возможностями, заложенными в мужской и женской плоти. И на четвертом курсе Марина и Андрей поженились. По всему по- лучалось, что жить им порознь — не по-людски. К тому же родители Марины, переживая, что дочь «скитается по чужим углам», справили ей трехкомнатную квартиру в центре Барнаула — на проспекте Красноар- мейском. Открывая тем самым перспективы для совместной жизни с Ан- дреем. Потому как против выбора Марины они не возражали. А вот родители Андрея наоборот — не одобряли его теплых отно- шений с Мариной. С одной короткой встречи — первого знакомства — вынесли приговор. Марина не виделась им второй половинкой Андрею. —Мы же добра тебе желаем, Андрюшенька! — в один голос убеж- дали родители. Но Андрей, первый раз в жизни, уперся (и надо сказать, ощущение собственной значимости ему понравилось). — Я уже взрослый! — отрезал сын и ушел, хлопнув дверью, не об- ращая внимания на слезы матери и неприкрытую растерянность отца. Ушел и с тех пор в родном селе появлялся только два раза — когда хоронил родителей. Первой умерла мать — от рака, съевшего ее за несколько месяцев, а через полгода ушел за ней и сильно затосковавший отец. Тихо, во сне... Благословить брак Андрея стало некому, но и возражать — тоже. На свадьбу небогатое студенческое сообщество, составлявшее фун- дамент, на коем держалась расхристанная постройка веселого и бесша- башного застолья, преподнесло молодым подарок «с намеком» — парочку волнистых попугайчиков в клетке. Имена у птиц тоже были со значением. Степенный самец, важно чистивший перышки и забавно прячущий голову под крыло, наречен был Андре, а говорливая энергичная самочка —Мэри.