Сибирские огни, 1988, № 9

Те же сосны и тот же песок, те же^низкорастущие ивы, и край неба все так же высок над кустами могучей крапивы... И все те же родные дожди, и все те же картины в буфетах. Что меняется? Только вожди, не стареющие на портретах. 1978 Сколько их на земле — незаметных, неказистых и неокрыленных, невеликих, посредственных смертных, неприглядных, банально влюбленных! Хорошо, что в Москве и Калуге, в Сан-Франциско и Ныо-Орлеане ходят средние американцы и простые советские люди,— по дорогам и по тротуарам, тратят время без умысла — даром. Вы представьте — такое творится; что кругом — лишь таланты, провидцы. Уповают. Гадают. Пророчат. Открывают. Провидят. Бормочут. Хмурят брови. Едят — апатично. Исподлобья глядят — фанатично. Бродят, не узнавая друг друга... Вот была бы зеленая скука! 1961. ...И глядя на сырой щебень, на развороченные гнезда, на размозженную сирень, я думал: — Никогда не поздно понять простую правду слов, что если в золотом укладе раздался мощный хруст основ, то это будущего ради. Иначе-йначе зачем все эти роковые сдвиги, крушенье взглядов и систем, о чем рассказывали книги? Но если повторится день среди грядущего столетья, и на землю стряхнет сирень пятиконечные соцветья, и все цоймут, куда зашло смятенье в человечьем рое, как будто все добро и зло объединились в перегное,— то наша боль и наши сны забудутся, как наши лица, и в мире выше нет цены, чем время может откупиться. 1970. * * * Никак не можем распахать всю твердь, никак не можем покорить все воды... Одной рукой беспечно сеем смерть, другой рукой уничтожаем всходы. Земля щедра. Еще щедрее дух. Уж сколько лет на пушкинские средства живем, а все треножник не потух — никак не в силах промотать наследства. 1975 Надо сплотиться, чтоб зло победить, надо — плечами к плечам... Но принудиловку трудно любить, тяжко молиться мечтам. Значит, победа немного не та, коль в победившей груди разноголосица и маета. Значит, борьба впереди. 1987 Черный рынок гудит на планете, мировая торговля идет, и в трансконтинентальные сети грудой золото мира течет. Желтый отблеск мерцает незримо на дензнаках, на коммюнике... Я-то думал, что власть эта мнима, но гляжу на таежной реке,