Сибирские огни, 1988, № 9

— Кручиноват я на тебя, дьяк, — заявил он безо всяких предисловиь"! Висковатому, когда тот в очередной раз явился к нему с докладом о шведских делах. — Кручиноват, да не до гнева. Не мутись, не потупляй очи, сказал же; не до гнева. Вложил ты злобесным притчу во языцы, но верю— без умысла. У нас на Руси никоторых тайн ухранить нельзя. Пу­ ще всего племя наше любит подглядывать, подслушивать... Пуще даже, нежели бахвалиться. Комар туда носа не подточит, куда наш русский человек свой всунет. А что до той каверзной выдумки... Да не мутись, не мутись! Паче подумай, что в ней может быть истиной? — Истиной?! — изумился почти до испуга Висковатый. — Ею самой! — самодовольно и чуть игриво подтвердил Иван, и, желая усилить впечатление, сам же ответил: — Все, опричь Поморья! — Шутишь, государь, — не поверил Висковатый. — Кончилось шутейное время, дьяк. Нынче надобно ум навострять на иное... И ничего не пускать мимо себя, даже злоречия супротивных. Ибо они, сами того не ведая и не желая, могут подчас вместе с плевела­ ми обронить и зерно полезное. И нынче они обронили его. Да! Не взводи бровей... Поразмысли: Ирик веди и вправду может выдать нам Катерину. Он ненавидит ее: с нею пришли в его землю раздор и усобица. Яган учи­ нился ему супротивен, как женился на ней, бо почуял опору — Жиги- монта! А до той поры он был смирный... Теперь Яган в тюрьме, его ожи­ дает смерть, а Катерина вся в воле Ирика. Что похочет, то с нею и учи­ нит: либо отправит назад в Польшу, либо выдаст нам, коль мы прельстим его нашим щедрым пожалованием. — А буде Ирик помилует брата? — Здравый вопрос... Но я и сам задавал его себе. И ответил. Все едино! Ирик может помиловать Ягана, но не может оставить с ним Ка­ терину. Ибо покуда она с ним — с ним и Жигимонт, а таковой союз вельми опасен для Ирика. — Но Ирик — христианин! Неужто он преступит свое христианское благочестие и отнимет жену у брата? — Допрежь всего он государь, а уж потом христианин. Для госу­ даря самый высший закон — блюсти свое государство. Ради сего можно взять на душу любой грех. Тебе, простому дьяку, не выразуметь сего. Такое понятно лише государю, и я как государь говорю: Ирик может выдать нам Катерину. Может! Надобно не мешкая задрать его о том, и дело вести разумно, с вежеством, дабы не отвратить его чем ни буди, да и самим не оплошать ни в чем. Тебе надлежит постараться о том с великим усердием и искусностью. То путь и к союзу с Ириком, разумей! Самый краткий путь! Ежели Ирик согласится выдать нам Катерину, мы его за то щедро пожалуем — и за услугу его, и союза для, чтоб статься ему и быть крепким, а королевну у себя держать станем — на великую досаду Жигимонту. Похочет он с нами мира, и мы за королевну велико­ го повышенья и многих выгод над ним достанем. Ты намерялся уступить ему Смоленск, воротить Полоцк — для вечного мира, а мы возьмем сей мир, воротив Жигимонту лише сестру его. — Я не верю в сие. — А мне и не надобно, чтоб ты верил. Довлеть, что верю я. Тебе надобно исполнять. — Все, в чем господь нам споможет, я исполню, но... Не могу умол­ чать, государь. Дело сие богопротивное и бесславное для тебя. Скипетро- держателю Российского царства непристойно выменивать на чужих жен выгоды государские. Иван выслушал это с таким мрачным, залавливающим спокойствием, что Висковатый содрогнулся. — Прости, государь, — повинил он, бледнея, голову. — За что? — каменно произнес Иван. — За дерзость мою. — Дерзость твою я б николи же не простил. — Процедил Иван. — Николиже! И ты знаешь сие... Знаешь, подлый! Ты не дерзок,, ты... — Он запнулся, беззвучно, по-рыбьи, хватая воздух и невероятным усили