Сибирские огни, 1988, № 9

Силивестр был... Властию мирскою прельстился, поправ свои священные обеты и право предстоять со ангелами у престола господня. Андрей... теперь уж Афанасий,— тот себе на уме. И честолюбив зело. Предложили ему постриг принять, думая поручить после Макария церковь святую на­ шу... дабы не подпала она под власть людей зловредных и супротивных мне. И что ж? Колебался преподобный? Раздумывал с тягостью неосиль- ной? Ничуть! Враз согласился! Зато теперь я всколебался и раззадумал- ся: а моего ли хотения ради так прытко навлачил он на себя черные ри­ зы? Иль, буде, токмо единого ради хотения стать митрополитом? Ты како мнишь? — спросил он, совсем уже отклоняясь от первоначальной мысли. — Аз никако не мню. То не мои заботы. Мои заботы — твоя душа. — Вот, вот! От тебя мне беда еще пущая... Бо ты — еретик!— закон­ чил Иван свою мысль, к которой вернул его своим ответом Епифаний. — Поди-ка скажи такое митрополиту! Он тебя враз извергнет из иереев. — Почто мне речи сие митрополиту? Аз реку тебе. А ты уразумевай. Имеющий уши да услышит. Иван снова смерил его взглядом — теперь уже жестким, немирным. — Неужто мне стать спорить с тобой о догматах? Враждовать еще и с тобой? Мало мне вражды от бояр?— Он помолчал, хмуря чело и как будто пересиливая в себе какие-то иные мысли, которые мешали ему со­ средоточиться на этом разговоре.— Я тебя избрал, видя твое благоче­ стие, для духовной пользы,— вновь заговорил он — уже с открытым уп­ реком,— чтоб душу мою призрел, грехами обремененную... И чтоб уба­ вил, чтоб расторг скверну грехов моих, а ты новый грех прилагаешь к моим грехам, вводя меня во искушение своим лукавомудрием. Не ура­ зумеваю я твоих мудрований и уразомевать не хочу. Слышишь, не хочу! Они обременительны для меня и тлетворны! Ты приходишь и учишь меня тому, чему никто не учил! — Тебя учили книжки и фарисеи,— невозмутимо изрек Епифаний. У Ивана только хлипнуло в горле — и ни звука больше. Он, должно быть, впервые утратил дар речи. — Они требовали от тебя бездумного исполнения законов, так, яко ясти тебе и нити и нужности естествотребные отправляти. И воззывали не к разуму твоему, но к тому темному, что лежит в тебе под спудом, где ты и зверь, и раб, и слепец. Иван молчал, только чело его вновь потемнело и в глазах появилась хищная настороженность. — Аз буду учити тебя не страху господнему, но господней премуд­ рости, и обращатися к разуму твоему — по глаголу Иоанна Зл-атоустого: «Не послушники будем, но творцы закону». Завет господа нашего надо- бе разумети, занеже составлен он мудростию Христовой, и составлен он для избранных, для тех убо, в ком пребывает дух истины, ведущей в царствие отца светов. И составлен он Властелином, ибо написано: он учил, как власть имущий, а не как книжники и фарисеи. — Будешь учить... господней премудрости?— глухо, как сквозь стис­ нутые зубы, проговорил Иван, глядя из-под лба на Епифания.— Той, что сокрыта ото всех?.. Оприч избранных? Стало быть, ты и сам избранный, коль тебе доступна сия премудрость? Вопрос Ивана, коварный, подколодный вопрос, не смутил, однако, Епифания. Ничуть! Напротив, как будто даже обрадовал, словно он ждал его — как вызова на открытый бой. — Человек — создание двух сил. Плоть его и душа суть творения сил преисподних. От горних, божественных, сил в человеке — дух. И тые убо, что открывают в себе дух сей, становятся избранными, не подвласт­ ными низшим силам, управляющими телом и душой. Им и токмо им Христос заповедал свое учение. «Аз знаю моих, и мои знают меня»,— ре- чено им. Они сыновья света и могут быти повсюду — ив гное и среди тех, кто восседает на престолах. — Подступи же поближе,— повел Иван рукой — как подманивал,—■ дабы мог я как следует разглядеть избранника божия. Да скажи, како­ вую лампаду жечи над красотою лика твоего? , 1