Сибирские огни, 1988, № 9

* ;Сударям. Без таковых холопов, сиречь без нас, не бывает государей! Днай сие и всегда памятуй! е Он выпил, передернулся. т — Кожу вычинить — в самый раз. Иль крыс морить. Испробуй! г Василий пригубил на пробу, помедлил, оценивая вкус диковинного питья, снова приложился, допил. Андрей ждал, что он скажет, и смотрел на него так, будто тот сию я минуту должен умереть. е — Моча собачья, коей коросту выводят,— сказал Василий.— Но пить э можно. Андрей вновь наполнил чарки. Выпили. Теперь— при обоюдном мол- - чаливом согласии, что пить можно. Принялись за еду, и явно были до- 3 вольны, что разговор, который затеяли, пресекся. Должно быть, оба и почувствовали, что между ними впервые может проскочить черная кош- ^ ка. т Андрей взялся рассказывать, сколько за Волгой земли лежит втуне: > всю Русь со всеми ее бебехами уместить можно. И еще останется! Стро- т гановы, выпросившие у царя часть этих земель и добившиеся больших а льгот — полного освобождения от тягла в течение двадцати лет,— вызы- вали у него величайшую зависть. — Покуда мы будем здесь грызться за свои клочки,— высказывал он и свою зависть,— они там такую мошну наживут — сам государь станет у ^ них взаймы просить! о Но этого рассказа хватило ненадолго, и араки, которое он не забы- е вал подливать в чарки, опять вернуло его к питейной теме. I- — А кабаков в Казани теперь не менее, чем у нас. Казне от них при- •- быток поболее, нежеле от таможенных пошлин. Где были у них ранее за- >- езжие дворы, и там теперь кружечная торговля. Насуслятся нашей горь- о кой и жалуются — своими ушами слышал: деи, московский царь — сам [-татарин, а нами обовладел. — Да чур тебя! — аж поперхнулся Василий.— Что безлепицу-то пе- )- реговариваешь? Государь — татарин! й — Да ты что, Василей?! — удивился Андрей.— Он матери в нем та- я тарская струя. Глинские веди — из татар... При Витовте’ в Литву из [. Орды выехали. Неужто не ведал? а — И ведать не хочу. Василий засуетился, налил доверху свою чарку, выпил. Чтобы не 2 встречаться глазами с братом, стал усердно засматривать в расставлен- ,3 ные на столе миски и блюда с едой. У Андрей подвинул ему миску с похлебкой. — На-кась, похлеби ухи яичной. Таковой и на государевы пиры не варивают!— И прибавил с насмешкой:— Буде, и такое тебе страшно э, слышать? и — Тебе, братка, також не худо бы язык придержать,— все еще пря­ ча от Андрея глаза, сказал с внутренней тревогой Василий.— Ты — не л пьяный татарин, с тебя спрос иной. За такие речи... — Что-то я не уразумею тебя, Василей! Неподобные речи о государе л боишься и слышать, а отметнуться от него на другую сторону, израдить I- — не боишься? ц Василий медленно поднял глаза на брата, виновато и доверчиво по- - смотрел на него — глубокое смятение проглядывало сквозь эту новину и ьдоверчивость. Тихо сказал: — Еще как и боюсь, братка... Знал бы ты, как боюсь! А что делать? Середины-то нет! Нету, братка, в мире сущем спасительной середины, 'Ьвсе в нем размежевано надвое: жизнь и смерть, добро и зло, свет и !тьма... 1- — Мечешься ты, Василей, а с чего, ей-богу, должно быть, и сам до Япутя не ведаешь. Мудрости тебе недостает, степенности... Полошишься... , А с чего уж так полошиться-то? Страшишься худых перемен? Стра- : :---------- Э- ' В и т о в т — великий князь литовский, сын Кейстута Гедиминовича.