Сибирские огни, 1988, № 9

— Самохотно, за откуп,— не очень решительно напомнили ему. ■ь- Верноть, за откуп,— согласился Никишка, истомно болтая рас- христанной головой. Он, чувствовалось, немало гордился этим. Еще бы! Все эти мужики и в самом деле были у него в руках.— Они все от меня откупаются! Я за них татей стерегу, и много иных дел роблю, а они от- купаются. Кто деньгами, кто горькой... А вот Прошка Васильев — б... Я нынеча пошел тот откуп получить, а тут бегут... Пихают, порты не дава- ют надеть, кричат: тати убёгли... Кричат, что я, деи, тюрьму не запер... А я знать не знавал отродясь, как ее запирать. Щелкалов слушал Никишку, смотрел презрительно на его испитую, пожмаканную рожу — в палачах и за один годовой срок^ спиваются, а этот уж целых три!— и мучительно соображал, что ему сейчас сделать Такое, чтоб и уряд какой-никакой учинить, и особенно не замешкаться? О том, чтобы не ехать к брату, он уже и думать не хотел. Поедет, непре­ менно поедет! Вот только извернется тут... Стали собираться зеваки. Зевак Щелкалов не выносил. Нужно было поскорей кончать с этим делом. А как кончать? Ежели по закону все делать, так тут на две недели хлопот и мороки, и влезать в эти хлопоты и мороку нужно уже сейчас. — Заткнись! Хватит галаголить!— оборвал он Никишку. Тот с не- ожиданной покорностью умолк и тут же, не сходя с мес’га, плюхнулся на землю, скрестив по-татарски ноги,— слюнявый, заедный рот его внем- люше раззявился на Щелкалова. — Тяжкая вина на вас, мужики,— спокойно заговорил Щелкалов, уже решивший, что сделать, и увидел, как враз напугал их своим спо­ койствием. К брани и лютости они давно попривыкли и загодя знали, чего ждать от них. Чего ждать от такого спокойствия — не знали, и страх пронизал их, видать, до пят.— За такое великое нестроение' быти вам от государя в великой опале... Буде, даже и в смертной. Понеже не токмо зло нерадивости исплодилось у вас, но и великая крамола. Кра- мо-ла!— повторил он с нажимом на каждый слог этого зловешего сло­ ва. Мужики обреченно поникли. — Не по первому уж году слежу я,— гнул далее Щелкалов,— как чтите вы царское государское дородство. Орлы царские — не иначе как в противу— оставлены вами без догляду. Не поновляются сколько уж лет? А то ж честь царская и гроза! Мужики, должно быть, тоже только сейчас узрели, что сталось с царскими гербами, узрели и вовсе пали духом. Знали: за такое и вправ­ ду снимут голову. — За татями вам смотреть положено, а за царскими орлами — втройне! Бо не пригожести ради явлены они тута, а для знаменования царской власти, коя пребывает надо всеми — и над татями, и над вами, крамольниками! — Да нешто мы по умыслу? — лепетнул кто-то в отчаянье.— По не­ досмотру. Истинный бог, по недосмотру! — Василий Яковлевич, смилуйся Христа ради! — запросились мужи­ ки.— Не изволь сказывать на нас крамолу! А мы ужо тебя не подве­ дем — тое все споро поправим! — Не в моей власти миловать вас,— ответил непреклонно Щелкалов и самодовольно подумал: «Вы мне тех орлов из серебра поделаете, ана­ фемы!»— В моей власти — всадить вас в тюрьму. И я изволю тое учи­ нить. И ежели сами сядете, без приставов, тое вам зачтется. Я и сам о вашей покорливости слово замолвлю. Буде, и выйдет вам какая послаб- ка... Ежели еще и орлов поновите не мешкая... До вельми чудного вида... Чтоб государю про то доложить по досугу^ и испросить на вас милости. — Сядут, все как есть сядут, Василь Яковлевич,— торопливо с уго-; дой заговорил староста.— Самохотно, без приставов... И с орлами не за' Н е с т р о е н и е — беспорядок. - П о д о с у г у — здесь: при случае.