Сибирские огни, 1988, № 9

нял он, что никаким крестом уже не оградить и не спасти того, что так жестоко разрушил в его душе Иван, и он лишь прикрыл ладонью гла­ за— как-то так, словно вдруг устыдился своей зрячести.— Дозволь мне уйти, государь,— совсем уже обессиленно попросил он. — Ничего я тебе не дозволю, старая лиса! Они Курбского боронят, метут за ним следы, и ты туда же со своим хвостом! — Курбский, истинно, ни при чем, государь,— собрался-таки с духом и Мстиславский, видя, как все исступленней становится в своей ярости Иван, и понимая, что исступленность эту рождает в нем уже не нена­ висть к ним, не злоба, не страх даже, которого он до конца не может скрыть, а бессилие — самое безуправное, жестокое и безрассудное со­ стояние, которое может толкнуть на что угодно.— Вельский сказал тебе правду. И я скажу тебе правду... Свирепая острота Иванова исподлобья на миг пресекла Мстислав­ ского. Как приставленный к горлу нож, был этот взгляд, но Мстислав­ ский превозмог и это. — Вижу я, государь, что Данила Адашев ни в чем пред тобой не сознался, либо... оговорил князя Курбского, направив тебя на ложный путь. — Молчи, окаянный! Тебя я вовсе не желаю слушать! Да, не сознал­ ся Данила, и сдох как собака! Но мне и не потребны были его призна­ ния! Я без него знаю все! И твоя правда мне не потребна: знаю я и твою правду... Распять тебя за нее, и то мало будет! Всех вас надобно, всех! — в одну петлю. Но я погожу покуда, погожу... Сейчас вы потребны мне — чтоб иных, вам подобных, истребить с лица земли. Оскалили они свои смрадные пасти, хотячи в лютом злобесьи пожрати нас... Вот я вас и на­ пущу на них! И вы будете мне служить, будете! А учнете противиться, учнете козневать, вновь на меня клыки ощерите... Иван вдруг захохотал, захохотал так, словно разум на миг оста­ вил его. — ...Я такое учиню с вами!.. Васька, что я учиню с ними? — Что повелишь, то и учиним, государь! Хошь — живьем обдерем, хошь — на огоньке поджарим. — Добр ты, Василий. Они веди любят помирать мучениками, а ты сбираешься пособлять им. Нет, ни пытать, ни казнить и на цепь их са­ жать я не стану. И в ссылку не изгоню. Я учиню им иное... Я приставлю их... к твоему гузну, Василий. Подтирать его! Сними порты и покажи им свой зад! Пусть загодя уведают место грядущей службы своей, коль мне служить не похотят. ГЛАВА СЕДЬМАЯ 1 В воскресный день, пробудившись с первым скрипом половиц в под­ клетях, где обитала дворня, разрядный дьяк Разбойного приказа Васи­ лий Щелкалов принялся собираться в гости к своему старшему брату Андрею, который два дня назад воротился из Казани, куда ездил на до­ смотр тамошних таможен. Братья не виделись долго, почти всю зиму, и новостей накопили мно­ го, особенно же сам Василий, остававшийся вМоскве. Да и не только но­ востей. Завелось у Василия кое-что такое, о чем и на смертной исповеди не сознался бы, но от брата у него утаек не было, и он давно уже поджи­ дал его, чтоб поговорить, посоветоваться... Андрея он любил — не той обычной родственной любовью, что про­ буждается лишь на свадьбах, на крестинах да на поминках,— любил по- своему, по-особенному: тот был для него не только братом, не только родным, единокровным человеком, но гораздо-гораздо большим-— частью его, дополнительной, незаменимой частью, которая прибавляла ему разума, воли, находчивости, стойкости, она делала его вдвойне муд- .22