Сибирские огни, 1988, № 9

— я подумала: ты — нырь в снег и закопалась.— Регина смеется.— Это звук об скалу ударяется. Крикни сама. — Зачем? — Крикни. Только погромче. — А оно... не рассердится? — Кто оно? Эхо, что ли? Не рассердится,— смеется Регина.— Гавкни. Но ни крикнуть, ни гавкнуть Катя не решается. — Мяу!— тоненько мяукает она.*—Мяу. — Мяу! Мяу! — откликается скала ее голосом. Совсем не страшно! — Эй!— кричит Катя,— Вы где? — Выгде? Выгде? — спрашивают Катю со всех сторон ее же голосом. Каменные глыбы нависли, вот-вот обрушатся на них шапки снега. — Это Собачий камень,— поясняет Регина.— Высота — 59 метров. Катя смотрит вверх — ужасно высоко, у нее голова заламывается назад. — Мы приходили сюда в турпоходе,— говорит Регина.— И где сосны, забирались на самую-самую верхотуру! Ужас, как далеко видно! — И нашу деревню видно? — И нашу деревню. — И Хмелёвку? — И Хмелёвку. — И бабушкин дом видно? — И бабушкин дом. — И корову Милку? — А ну тебя, Катька! Спроси еще про кота Иону. А где мы сейчас стоим омут. Тут большие рыбы. Валерий Павлович забросил удочку, а рыба как дернет! Пооторвала все — и до свиданья, уплыла! Это щука,— объясняет Катя.— Она везде ходит-бродит. Кто ходит-бродит?— удивляется Регина.— Какая щука? — Зубастая, глазастая, хвост поленом. Откуда ты знаешь, что зубастая, глазастая, хвост поленом? Знаю. Она всех маленьких рыб приела-прикорнала. Буровишь, что попадя. Такого слова нет — прикорнала. — Есть. Бабушка сказывала. Сказывала! Повторяешь, че попало. Бабушка говорит: вчерась, и ты вчерась. Бабушка — аржаной, и ты — аржаной. А надо говорить: ржаной. Ты же, Катька, первая двоечница будешь. В другое время Катя обиделась бы, но сейчас ей не до обиды. Где жили собаки — вот что ее волнует. Раз Собачий камень, значит, тут они жили, большие злые собаки. Только где? В пещере? А может, в бору? — Регина, подожди!— кричит она ушедшей вперед сестре.— Иди сюда, Регина. — Ну что тебе? — недовольно оборачивается Регина.— Ты примерз­ ла, что ли, к омуту? — Регина,— пропустив мимо ушей грубые слова, допытывается Катя. — А где жили собаки? В пещере? — В какой пещере? — огорошена сестра.— Какие собаки? — Большие-пребольшие. Страшные-престрашные. — Никакие тут собаки не жили. — А почему — Собачий камень? — чуть не плача, спрашивает Катя. — Нипочему. Никто не знает. — И Валерий Павлович не знает? — Сказано: никто не знает. Просто — Собачий камень. И зашагала прочь. Валерий Павлович не знает, а она. Катя, знает. Тут жили Большие Злые Собаки. Много-премного. Бегут, земля дрожит, из ушей дым валит. Никому житья от них нету, всех обижают: у того корову, у того овцу

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2