Сибирские огни, 1988, № 9

ему: ерунда, фильм действует. Так о чем же разговор? Значит, всегда должна продол­ жаться старая история — фильм сам по се­ бе, двадцать шесть — или сколько их на­ звал — сценаристов сами по себе и писате­ ли сами по себе. Ведь речь идет не об этом, а о том, что­ бы создать такой звуковой, действительно звуковой фильм, который звучал бы всеми силами искусства — и музыкой, и словом, и зрительной радостью, и убедительностью. Каким образом это должно быть достигну­ то? Писатели должны научиться овладеть неизвестной нам техникой кино. Это по­ нятно. Это азбука. Здесь сидят грамотные люди, но, вместе с тем, работники кино не должны забывать, что у них есть штампы воздействия на публику, иной раз штампы плохого характера. Возьмите, например, фильмы с Мэри ПикфО'рд, имевшие огромный успех. Люси Тесквайер, которая писала для нее сцена­ рии, говорила мне, что это сплошная чушь и ужас и что она бросит эту работу. Там в каждом фильме есть два—три определен­ ных момента и штампа, которые всегда действуют на публику. Но ведь помимо этого нужно, чтобы фильм имел художественное, воспитательное значение на публику. Д ля изживания недо­ статков и огромных погрешностей в тех картинах, которые вы хвалите, тов. Шумяц- кий, к вам должны прийти писатели. Как же этого достигнуть? Говорят, что у нас ненависть к режиссерам. Ничего подоб- 1 ЮГ 0 . Писатели и раньше полегонечку помо­ гали вам. Мы не были уж так беспомощны. Я делала надписи к картине Петрова-Быко­ ва «Поворот». Говорили, что они сильно помогли картине. Я говорю это не для самохвальства, а для того, чтобы показать, что писатели вносили свою лепту в это де­ ло. Если вы хотите, чтобы эта лепта была больше, то надо подумать, как воплотить художественное слово в кино, надо отка­ заться от воздействия некоторыми штампа­ ми, слюнявыми, слащавыми, как хотите. У меня здесь вышел разлад с кинофабри­ кой. Фабрика мне заказала фильмы о пионе­ рах. Я сделала. Сказали, что первый ва- .{зиант плох. Это, вероятно, правильно, ибо я писать сценарии не умею. Стала переде­ лывать второй вариант. Мне предложили такие моменты наименьшего сопротивления по линии воздействия на публику, которые я, как писатель, принять не могу, потому что там масса слащавого показа этих ми­ лочек, детеночков, этих самых симпомпончи- ков, каких-то обсахаренных детей, хотя, может быть, они действительно будут дей- ство'Вать. Я знаю, что в иной раз такие засахаренные рассказы действуют на папаш и мамаш и они умиляются, ню ведь не к этому мы должны стремиться. Материал для моего сценария давала од­ на пионерская база. Там был такой случай: девочка принесла отцу договор на соревно­ вание. Отец рассердился за то, что она смеет ему это предлагать, изорвал, истоп­ тал и ударил ее. Тогда девочка говорит своей пионерской организации: — Товарищи, как же я теперь с ним жить буду, потому что он меня ударил! Такой момент в кино, когда наш ребенок заявляет: как же я с ним буду жить, если он меня ударил, — вы понимаете, как это значительно для нас? Фабрика же предлагает мне сделать так: пускай он пьяница, а когда дочь от него уйдет, он переродится и перестанет быть пьяницей. Я сказала, что тысячу раз уже этот пьяница был и никому это не инте­ ресно. Я знаю, что нехорошо быть пьяным, по себе знаю, что нехорошо, но ведь не это нам сейчас нужно. В общем, мы разошлись. Тогда кино- фабрика не нашла ничего лучшего для то­ го, чтобы поддеть меня, и прислала мне бумажку такого рода: ввиду того, что вы в указанный срок не соглашаетесь дать сце­ нарий, иа наши предписания вы не соглас­ ны, мы ничего сделать не можем, нам при­ дется отказаться от фильма, а деньги, ко­ торые вы получили, можете оставить себе. ( Сме х ) . Они мне выдали аванс, и я считаю, что я по праву эти деньги оставила у себя, потому что я работала. Тов. Шумяцкий, поверьте, что я говорю это без обиды, я говорю это только для того, чтобы подчеркнуть самое ценное, что есть в предложении Алексея Максимовича, — дать синтез искусств, забыв эти обычные наши мелочи с тем, чтобы к двадцатилетию создать мощное произведение. Д ля этого мы вас должны слушать, а вы нас должны слушать, потому что мы приносим к вам в киио свое творчество. О РАБОТЕ «ЛИТЕРАТУРНОЙ ГАЗЕТЫ»* Меня доклад тов. Ермилова не удов­ летворил. Критик маститый, уважаемый, а доклад его был скороговоркой; Это было сообщение, и очень показательна была эта апелляция к письмам читателей. Свиде­ тельство о бедности выдает себе тот ре­ дактор, который в основу своей редактор­ ской работы кладет письма читателей. Это не д ел а Я ждала развернутого доклада о том, как при той массе нов'ой работы, которая т е п е р ь легла на «Литературную газету», когда она стала политической газетой, когда ее политическое звучание приобрело такие размеры, — как она развертывает, в то же время, ту часть газеты, которую Ер­ милов назвал внутренними вопросами. И я ничего в этом докладе не увидела. Это бы­ ли письма читателей, очень хорошие письма читателей, очень хорошо, что га­ зета разоблачила одного полицейского. Но это не основная задача «Литературной га­ зеты». Это задача каждого гражданина, но не основная задача «Литературной газеты». Относительно привлечения писателей. Позвольте вас спросить, с каким доверием может относиться писатель к вам, хотя бы такой писатель, как я, с достаточным писа­ тельским стажем, когда вы себе позволяете делать к намеренно корректному письму товарищам из Сибири о том, что у них тускнеет журнал «Сибирские огни», заго­ ловок, не спросив авторов, написавших это * 17 декабря 1947 г. состоялось заседание Пре­ зидиума Союза писателей СССР, на котором об­ суждалась работа «Литературной газеты». Вы­ ступление Л. Сейфуллиной печатается по стено­ грамме, хранящейся в Пушкинском Доме.