Сибирские огни, 1988, № 9

пени зависит от количества... кошек. Каза- врль Л ’ связь, таю тоГ клевером не пи- о а ^ п п ^ . ° опыляют шмели, мыши ки г?п шмелиные соты и гнезда, а кош- " вернулись к нашим Муркам) нитя!,и мышей. Тонкими, незримыми нитями все в природе связано воедино. даж е самый пытливый на- нашиу я п ."‘^‘^ледуя живую природу вблизи наших крупных заводов, не сможет обнару- зависимость. Не стало ни клевера, нет и шмелей. Хотя, как вы пони- ьиаете, кошки с мышками здесь ни при чем... ворвалось в храм ж пивипм^/’^ ® посудную лавку. Что л п у ж я ^ остановишь. И мы все нрйтая признали, ЧТО охрэнз природы важ- ппд й " первейшая задача человечества после борьбы за мир. Понимать понимаем, а на деле: «Все окпуж ^°ш ‘^а*^'°'^®® природы, все больше ет по*т ‘'рады*.— как горестно замеча- Отчего такое происходит? Первопричину я думаю, надо искать в нашей системГ об разования: в яслях об экологии ни гугу в школе экологию не изучают, в институте — нет такого предмета. Вот и выросли поко­ ления руководителей — капитанов произ­ водства, не знающих, что такое «хорошо» и что такое «плохо»... н V и Очевидно, что такое объяснение вдумчи­ вого читателя вряд ли удовлетворит. В каждой квартире есть радио, телевизор МИ.Л1ЛИ0ННЫМИ тиражами в стране выходят газеты. И всюду об охране природы, если не каждый день, то уж через день точно говорят. У нас, в «Вечернем Новосибирске» даж е сводки уровня загрязнения атмосферы за неделю печатать начали. Поэтому если проходя мимо завода цветных металлов в среду и закашлявшись от копоти я в пятницу прочитаю в газете: «Уровень за­ грязнения ‘атмосферы двуокисью азота был повышен до двух ПДК (это значит в два раза выше нормы), а в единичных случаях отмечались значительные превышения по данному ингредиенту», — я обрадуюсь Во-первых, тому, что норма превышена всего в два раза; во-вторых, что когда у меня в горле запершило — то это, оказывается, был единичный случай, в-третьих, тому, что в Новосибирске эти данные печатают, а во многих других городах — нет, потому что цифры такие, что вслух сказать страшно. Заодно хочу сообщить Вам, уважаемый чи­ татель, что, рассказывая об уровне загряз­ нения воздуха, работники гидрометцентра нарушают инструкцию, за соблюдение ко­ торой они расписывались. А о профессиональных заболеваниях в районе размещения иных заводов или цифры сравнения заболеваемости в разных частях города кому-нибудь, кроме работ­ ников СЭС, читать приходилось? Думаю, нет. Потому что это — врачебная тайна. Вообще, все данные по охране природы сначала являются тайной предприятия. Потом до нее «докапываются» работники Госкомгидромета или Минздрава. И тогда это становится их общей тайной. Кстати, о тайнах. Согласно поправке к Закону о суперфонде население США поль­ зуется правом получения информации об использовании вредных химических веществ в районе их проживания. Нужен и нам такой Закон о праве каждо­ го гражданина знать: чем он дышит, какую воду пьет, можно ли выращивать огурцы в 1500 метрах от трубы завода, где он работа­ ет. И вообще, стоит ли на этом заводе р а­ ботать, а если стоит, то какие пункты по оздоровлению окружающей среды вклю­ чить в очередной коллективный договор. И все же ни отсутствие систематического экологического образования, ни наша «полу- гласность» в вопросах охраны природы не могут объяснить теперешнего положения дел. — Наверно, — уже подсказывает нетер­ пеливый читатель, — у нас слаба служба контроля, нет настоящей «экологической милиции». Прав читатель, слаба наша «экологиче­ ская милиция», разобщена и малочислена. Должен признаться, хотя я изучал в ин­ ституте и химию, и химтехнологию, и эко­ логию, но специалистом по охране атмо­ сферного воздуха не был. Когда в 1983 го­ ду начал работать в инспекции, то, пожа­ луй, больше было вопросов, в которых я не разбирался, чем тех, в которых я что-то понимал. Д а и учиться в инспекции, вроде, не у кого было — организация наша толь­ ко создавалась. Нас было в то время 15 инспекторов на Новосибирскую, Томскую, Кемеровскую область и Алтайский край. Учились у тех, кого проверяли, штудиро­ вали книги, привыкали не впадать в истери­ ку, не обижаться на колкости директоров заводов и главных инженеров, изучали технологию и газоочистку, набивали шишки и становились умнее. Наверно, еще труднее, чем инспекторам, пришлось нашим коллегам, занятым экспер­ тизой проектов. При слове «эксперт» чита­ тель сразу представил убеленного сединами мужа, узкого специалиста, корифея в своей области. Ошибся, уважаемый читатель. Наши эксперты — это четыре девушки- инженера (с окладом 130—150 рублей), которые обязаны хорошо знать металлур­ гию, химию, стройиндустрию, машинострое­ ние, энергетику, сельское хозяйство, про­ изводство удобрений, микробиологические производства и т. д. и т. п. Через их руки проходят проекты всех предприятий, строя­ щихся в Новосибирской, Томской областях и в Алтайском крае. На экспертизу проекта по норме положено 12 дней. Из-за слишком большой нагрузки приходится расправлять­ ся за 3 дня. Спасает то, что многие проек­ ты в природоохранной части сделаны на­ столько плохо, что для того, чтобы выявить их недостатки, и 3-х дней хватает. А вот когда целый проектный институт тщательно поработает для того, чтобы скрыть истину, спрятать выбросы вредных веществ, сделать вид, что таких нет в при­ роде, тогда сложнее... Начиная с 1981 года, наши эксперты раз за разом отклоняют проект Новосибирского электродного завода. За эти годы уже вы­ росла первая очередь завода, началось строительство — второй. Мы утверждаем, что завод является крупнейшим источником выбросов бензапирена, проектировщики вежливо соглашаются с нами, но расчеты выбросов бензапирена делать не хотят.