Сибирские огни, 1988, № 9

туацйях в деревне. Это может делать только человек, не знающий истории стра­ ны. Пожалуй, ни одна из сфер нашего об­ щества не претерпела столько трагических, драматических, понятных и непонятных ло­ мок, переворотов, перестроек, как деревня. Со времен коллективизации и раскулачи­ вания и до наших дней деревня видела та­ кое, о чем еще не сказана полная правда. А в не столь давнее время, как реакция на отучение крестьянина от земли, разви­ лась на деревне и такая болезнь: ижди­ венчество. Оно ДО.ШЛО до уродливых форм и размеров. Стали вместе с жильем за счет хозяйств строить колхозникам и рабо­ чим совхозов помещения для личного ско­ та, гаражи и даж е бани. Дальше — боль­ ше. Перекосилось крыльцо — «хозяин» в контору: отремонтируйте, иначе на работу не выйду. Посадить дерево у палисадни­ ка — дело сельсовета или пионеров. Однажды, в прошлом году, находясь в больнице, услышал из уст одного директо­ ра совхоза: «Подкрепился здесь маленько, завтра домой. Там по итогам года ждет премия, окладиков шесть-восемь...» — «Что,— опрашиваю,— у вас хозяйство при­ быльное?» — «Да нет, убыточное».— «А за что ж е такая премия?» — «А у нас,— гово­ рит,— достигнуто снижение убытков...» Тысячу раз прав Терентий Семенович Мальцев, сказавший: «На земле не оста­ лось мужика». Иначе откуда бы взялось это страшное и циничное: «Пусть думают там»? Настоящий крестьянин так не ска­ жет, так может рассуждать только вре­ менщик, иждивенец. А породили его мы сами: многочисленными шараханьями из крайности в крайность, безоглядным ку­ вырканием с ног н а голову и обратно. Бы­ ли же времена, когда такие понятия, как предприимчивость, находчивость и здравая самостоятельность, шельмовались и осуж­ дались как знак буржуазнсио образа жиз­ ни. И в деревне, и в городе приучили лю­ дей получать незаработанный рубль. По­ тому-то в колхозе «Нива» никто из меха­ низаторов не оказал (хотя многие это по­ нимают), что перестройку надо начинать с самих себя. Потому-то прозвучало ци­ ничное: «рукавицы кладовщице — и поке- дова!» Хочу повторить слова из дневника боль­ шого советского писателя Ф. А. Абрамова; «В настоящее время равнодушие в нашем обществе достигло уровня национальной трагедии». Горькие, но справедливые сло­ ва. Они и сегодня не потеряли своей ак­ туальности. Они, как набат, призывают: «Опомнитесь, очнитесь, люди!» В том же Мокроусовском районе, в кол­ хозе «Родники» я увидел такое зрелище, при виде которого можно, простите, и спя­ тить. Вышел из машины возле строения из силикатного кирпича, у в х о д а— вывеска: «Министерство сельского хозяйства РСФСР (до агропрома, видать писано). Курганская область. Мокроусовский рай­ он. Колхоз «Родники». Саипропускник». Обошел я этот «санпропускник» вокруг. Стоит он на отлете, далеко от ферм. Оче­ видно, что на работу животноводы идут, минуя это замечательное сооружение. Правда, в «пропускнике» есть столовая, красный уголок, душевые, в которых ред­ ко кто моется. Сегодня в красном уголке собрались скотники, слесари. Познакоми­ лись, объяснили мне, что на ферме выра­ щивается 1300 племенных телочек. Во вре­ мя нашего разговора одна из женщин раз­ давала присутствующим билеты на кон­ церт лилипутов, который состоится в раи- ^^Машина где-то задержалась. Походил, покурил. Потом решил: дай зайду хоть в ближайшее животноводческое помещение. Как там? А оно от «санпропускника» — в двадцати-тридцати метрах... Лучше бы мне туда не заходить! Телята стояли по щиколотку в навозной жиже, и нигде не было сухого пятачка, где бы они могли прилечь. Вокруг ш р ад н ая , вонючая и холодная купель. Животные покачивались от усталости. Возвращаясь в «санпропускник», я надеялся увидеть там животноводов и сказать им: «Как вам не совестно! Нужно ведь что-то делать!» Увы! В два часа пополудни все ушли до­ м о й— бриться, мыться, наряжаться, гото­ виться к поездке на концерт лилипутов. П озже встретил я зоотехника. Квелое и безвольное лицо Николая Ивановича — не­ давнего выпускника нашего сельхозиясти^ тута — свидете.льствовало о том, что любой скотник может послать его, куда вздума­ ется. В свое оправдание он сообщил мне: как только поставили животных на зимнее содержание — вышла из строя техника на- возоудаления. Рвануло после включения, повернуло поток поперек лотков, все и за­ глохло. Вот с тех пор... И тут мне вспомнилась беседа с инжене­ ром одного из совхозов нашей области. На вопрос «как жизнь?» он ответил; — Худое дело. Семья рушится. — Что так? — Д а что. Сказать — не поверишь. Ты ведь знаешь, что Таисья моя зоотехником работает, на свиноферме. Так вот, заявил я ей ультиматум: или бросай свиноферму и переходи в продавцы, или — развод. — Почему вдруг? — спрашиваю. — А посмотрел бы я, как ты на моем месте заговорил. Весь день торчит она в свинарнике, в грязи и вони. Были бы на ферме душ, раздевалка — оставила бы са­ поги и фуфайку там и не несла домой «ароматы». А так, дома, в сенях рабочее сбросит— миазмы и во дворе, и в кварти­ ре. А ванны нет, вода из колодца. Н ад та­ зиком разве отмоешься? А ведь надо в од­ ну постель аюжиться. У меня на те запа­ х и -а л л е р г и я ... Может, ты меня и осуж ­ даешь, но пойми, не могу больше. Вот так одни проблемы накладываются на другие. Понимаю, что без проблем на селе (да и в городе) жить мы никогда не будем. Но проблема проблеме — рознь. Те, в которых мы сегодня увязли, не от бога и не от дьявола, мы сами их породили. По­ нимаю, что не решить их одним хотением, одним махом и в один год. Нужны годы, нужны средства. Но наиболее острая и сложная проблема — революционная пере­ стройка сознания и рабочего человека, и' руководителя. Это та проблема, которую в последнее время поднимает и обсуждает наша печать последовательно; вернуть зем­ ле хозяина, пробудить хлеборобскую крестьянскую совесть.