Сибирские огни, № 6 - 1983

даже женами меняются через пять-шесть лет... для остроты ощущения. ПЫЛАЕВ. Если стрижешь — то стриги! Чего ты там мешкаешь?! НАТАША. Это автоматически! Я же должна подумать. ПЫЛАЕВ. О чем? Я тебе все сказал. НАТАША. Как стричь-то? Виски косые? ПЫЛАЕВ. Все равно: НАТАША. «Все равно». Я тебе срежу, а потом будешь... ПЫЛАЕВ. Не буду! Ну, быстрее, что ли?! Мне надо идти. НАТАША. Уж не собираешься ли ты в праздники работать?! А я что буду делать? Понятно. Ну, хорошо. Спасибо, что откровенно сказал. ПЫЛАЕВ. Что ты дуру из себя корчишь?! Ты же умная! Ты всег­ да этого страшно хотела! Но боялась сказать себе. И не меня, а тебя ждет с шампанским этот... черный, усатый, как таракан! НАТАША. О ком ты?! ПЫЛАЕВ. Сама знаешь! » НАТАША. Мне он совершенно безразличен! Должен же был кто- то иногда подвезти меня на машине в театр, на рынок.. Я же сама не умею. Тем более, он женатый. У него такая чудесная... ПЫЛАЕВ. Это сегодня не имеет значения! НАТАША. Как не имеет?! Ты что же, крутишь романы вдали от меня, в командировке?! Ты что же... ПЫЛАЕВ. Стриги! Хватит! НАТАША (плаксиво). Господи, если бы я знала, что так все по­ вернется... И чего не осталась в Питере? Чугунные розы, желтая лист­ ва... И чего я, балда, рисовала?! Какой черт затянул меня на вашу вы­ ставку? На черта мне эта Сибирь? ПЫЛАЕВ. Осторожно! Ты рвешь мне волосы! НАТАША. Да? ПЫЛАЕВ. Мне больно! НАТАША. А мне?! ПЫЛАЕВ. Это когда ты рвешь мои волосы? Какое сострадание!.. НАТАША. Ты стал желчный! Откуда в тебе столько желчи?! За­ канчивал Академию — был светлый, светлый... как Лемешев! Пел, ри­ совал... а теперь — мрачный, бука букой! Вроде своих передовиков! ПЫЛАЕВ (вскакивая, кричит). Прекрати! Дура! НАТАША (швыряет ножницы). К черту! Уезжай! И я уеду! Я то­ же устала! Хочу на юг! Ты говорил, Коктебель в мае... Достань путев­ ку! И ты будешь свободен! ПЫЛАЕВ (садится, тихо). Будет путевка. Ах, Наташа, как все плохо!.. НАТАША. Что такое? Володя! ПЫЛАЕВ. Не надо. Тебе все равно. А скажу—будешь вынуждена... НАТАША. Тебя обидели? Последние три картины куплены по ты­ сяче двести. Пока тебя не было, о тебе по радио... в центральной га­ зете статейка вышла... самые хорошие слова. ПЫЛАЕВ. Дело не в этом! Ради чего живу?.. Не сделано главное дело жизни. Вот сейчас и попробую... один. НАТАША. Ты думаешь — я тебе буду мешать?! Я тебе буду обе­ ды варить! Это просто замечательно — одна работа! Зато нетленка! Я же понимаю. Это как Иванов, тридцать лет своего Христа писал! ПЫЛАЕВ (тихо). Откуда у меня тридцать лет? НАТАША. У тебя? Ты до девяноста запросто доживешь. Вспомни своего деда. И курить ты бросил. Почти не пьешь. (Поднимает ножни­ цы, шаловливо.) И вообще, ты хороший человек! ПЫЛАЕВ. И ты меня любишь? НАТАША. Конечно! А чего бы я с тобой жила? Дочка замужем. Больше у нас никого. Что ты так смотришь? Нет, ты что-то скрываешь. ПЫЛАЕВ. Сейчас скажу. Мне осталось полгода. Так сказал врач. Наталья, только не надо тут эксцессов... и, пожалуйста, — никому. НАТАША. Бедный мой!.. Тебе гак сказали?!