Сибирские огни, № 6 - 1983

— Нету... Кровать как есть пустая... — Тогда вот что,—сказал Савин, делаясь сразу инициативным, предприимчивым, если к тому диктовала обстановка,—идемте к этим к Паршиным, сейчас же. — Это еще зачем? — Может, он у них ночевать остался. — У Паршиных? Никогда такого не случалось. Чего ему у них...— Фаина вдруг всхлипнула, прижала к лицу ладонь.— У них изба-то ни пройти, ни повернуться. Сами, как все сбегаются,—на полу спят вповалку. Фаинины неожиданные слезы, вид ее несчастной сгорбленной фигу­ ры расстроили Савина, он невольно замолчал. Ему нестерпимо захоте­ лось курить, хотя он бросил это дело два года назад, в ряду других мер против бессонницы. Он что угодно, казалось, отдал бы сейчас, чтобы по­ мочь этой женщине, о существовании которой он не знал еще какую-то неделю назад. Он был уверен, что с мальчишкой ничего серьезного не случилось, завился, шалопай, куда-нибудь со старыми друзьями и про мать забыл. Присев ступенькой ниже, возле ее ног, он сказал уже без большой уверенности: — Ну... если в доме тесно, они могли на сеновале. Есть у них сено­ вал, у Паршиных-то? Фаина уронила от лица руки, повернулась к Савину, но тут же, как уколотая, вскочила на ноги, торопливо и молча пошла в глубь двора, к постройкам. Раздался стук и скрип приставной лесенки. Громким пре­ рывающимся шепотом Фаина позвала в пустоту: — Сережа... Сереженька, ты здесь?..—Ей никто не ответил, и она замерла, стоя на верхней перекладине, прислушиваясь.—Ох, ничего не слышу, в ушах колотит... Дайте спички! —Она обернулась к Савину, ко­ торый тоже подошел и стоял внизу, под шаткой лесенкой, на всякий слу­ чай покрепче придавив ее обеими руками. — У меня нету,—сказал он. — Да вон печурка, пошарьте, там должны быть! Вон они лежат, на загнеточке. Савин вернулся к белеющей посреди двора печке, поискал ладонью. Коробок свалился на землю, загремев. — Ах, поскорее! —нетерпеливо подогнала она. Он протянул ей коробок. Фаина зажгла спичку, подняв ее высоко над головой----- выхватились косые свесы крыши, черная под ней глу­ бина. Платок соскользнул с плеча, упал под лестницу. Она чиркнула вторую и держала, не столько вглядываясь, сколько вслушиваясь —до тех пор, пока не обожгла пальцы. — Господи...—приглушенно вскрикнула она и, опустившись на несколько перекладин, присев бочком, сунула палец в рот. Голова ее оказалась на уровне головы стоящего на земле Савина. — Что? —спросил он тревожно. Фаина тихо засмеялась, стала дуть на палец. — От и дура же баба, от дура... Он же мне вроде говорил, что будет на сеновале спать. А мне —совсем из ума... Спит без задних ног, черте­ нок, аж прихрапывает, с головой в сено закатался. Когда же он мимо меня пробежал? — Наверное, мы еще в саду сидели,—сказал Савин, чувствуя, как с его души уходит напряженность и тихая радость Фаины словно пере­ ливается в него, становясь его радостью... А ведь еще пять минут назад она плакала, и он так был расстроен ее слезами, что готов ради нее был на что угодно. Ну —дела... Их лица были близко, совсем рядом. — Вот видите, я же говорил... — Да он у меня хороший парнишка, не избалованный. Я зимой к нему ездила, проведовала, в училище заходила. Мастер им доволен: хваткий, говорит. И как еще? Да, говорит: целенаправленный. И ребята