Сибирские огни, № 6 - 1983

мыслью обращается юный герой рассказа «Светозары» к столетнему деду. «— Дедушка, а тебе охота еще по­ жить? — ляпнул я. Старик не шевельнулся, не удивился, от­ ветил сразу, будто ждал этого вопроса: — Пожить-то отчего бы не пожить, да робить, вишь, не могу больше... А тут, чу­ жим трудом,— какая это жисть?» По прошествии многих лет тогдашний двенадцатилетний мальчишка, повзрослев, пытается разгадать великую мудрость ве­ кового человеческого опыта, тайну жизни, заключенную в таких простых, по-житейски обыденных словах деда. Один из героев Дедова, сидя у прозрач­ ной реки, смотрит в воду и вдруг ощущает, что и рыбы смотрят на него. Невольно приходит мысль, что и рыбы, и звери, и пти­ цы не могут, не должны рассматриваться человеком лишь в качестве предмета охоты, рыбной ловли, что они такие же полноправ­ ные участники жизни на нашей планете, на­ ши соседи, с которыми мы все должны де­ лить — и это солнце, и это небо, и землю, н реку. Мир предстает в рассказах и повести Дедова многокрасочным, многозвучным. Но, перечитывая рассказы один за другим, убеждаешься, что у писателя есть своя из­ любленная палитра. Он не очень любит, в частности, оранжевую часть спектра, зато в самых разнообразных сочетаниях пред­ стают у него сине-голубые и зеленые крас­ к и - ц в е т а жизни. Вот герой Дедова, лю­ буясь «главной кормилнцей-пшеничкой» в пору, когда она, вымахав чуть ли не в рост человека, начинает колоситься, наливать зерно, разотрет в ладонях колосок, подует, отвевая остючья, и с особой нежностью смотрит на круглые, тяжелые, еще бледно- зеленые, жидкие, сладким молочком тающие во рту зерна. Даже ветер у Дедова получа­ ет наименование «зеленого ветра», потому что по весне треплет ветви деревьев, помо­ гает расправиться первому зеленому листу. А зимой? И зимой писатель видит, как от сугробов «исходит жидкий неверный свет, зеленоватый и зыбкий в сиянии молодого месяца». А вот знаменитая степная меду­ ница. И она, оказывается, постепенно ме­ няет цвет, превращаясь последовательно из пурпурной в фиолетовую, а позже — нали­ вается синевой, «Синее лунное сияние за­ ставляет струиться снег, и он, искрясь и пе­ реливаясь синими, красными, желтыми блестками, кажется погруженным на дно океана. И только в темном небе, над голу­ бой толщей воды, роятся, как живые, зе­ леноватые льдистые звезды». Очарование картин родной Кулунды' усиливают и острые, щекочущие запахи и — звуки. Вот «тоненько, ка к лесной родни­ чок», льется песня, и, кажется, «ее рождает сама степь, без участия человека, сплетая из звездных лучей, шороха трав, дыхания земли эти звуки, которые никуда отсюда перенести невозможно» Без чудес и фантастики, реалистично ри­ суя природу родного края, сочные харак­ теры простых тружеников Кулундинских степей, Дедов дает в итоге яркие картины, поразительной свекести, чистоты и просто­ ра. Его рассказы, его повесть о детстве ис­ полнены такой чистоты и глубины, которые может породить только истинно народное начало, качество, отличающее талант пи­ сателя.. ЛОЛЛИЙ БАЛАНДИН Эдмунд Гюнтер. Стихотворения. Перевод с немецкого. Предисловие В. Коржева, Новосибирск, Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1982. Этот сборник, вышедший к шестидесяти­ летию поэта, стал его последним прижиз­ ненным изданием. Эдмунд Гюнтер в книге «Писатели о себе» писал: «...И вот, оценивая прожитое, огля­ дывая пройденный путь, прихожу к одному- единственному выводу: для two , чтобы творить, надо не только знать и познавать, а прежде всего то, о чем пишешь, любить страстно, самозабвенно». И читая его сти­ хи, ^убеждаешься, что он любил -то, о чем писал, верил в животворную силу челове­ ческого общения, неисчерпаемую красоту окружающего мира, мудрость жизни и доб­ роту человека, в его способность оставлять после себя светлый след. Ведь тот, кто жизнь свою другому дад, вовек бессмертен. Множество стихов посвящено природе, жнзня растения, особенно большим, одино­ ким деревьям, корнями уходящими глубоко в землю и протянувшим к небу молодые ветки, на которых отдыхают в дальних пе­ релетах птицы. Образ дерева — древнее олицетворение слиянных в творчестве сил природы — у Э. Гюнтера часто становится стержнем притчи или новеллы («Старая сосна», «След в жизни», «Горная сосна»). Поэзия Э. Гюнтера традиционна и проста, и темы ее — вечные темы; жизнь, любовь, труд, преодоление судьбы. Любое проявле­ ние мужества не остается им незамечен­ ным — у малой травинки, у птахи, сумевшей справиться с жестокой стужей, учится и ои, человек, преодолению! Мотив стойкости, самопожертвования и доброты постоянен в его стихах, как и мо­ тив родины, будь то зелень степей и лесов Тамбовщины, знойная почва Поволжья, ковры тундры, открывающей неброскую, но щедрую красоту тому, кто умеет видеть и чувствовать, или безграничность белых снегов Заполярья: «И почему так, почему та или иная сторонка вначале кажется туск­ лой, чуть ли не безжизненной, а вот спус­ тя некоторое время предстает совершенно преображенной? Объяснение одно; сначала и земля и небо чужие, а люди — незнако­ мые. Затем приобретаешь друзей, пород­ нишься с людьми — и все вокруг озаряется новым светом. Да, именно тепло (пусть это и прописная истина), тепло людское, дарен­ ное тебе, становится живительным источни­ ком, это тепло окрыляет, дает силы»,^- пи­ сал поэт, и мысль о человеческом участии, поддержке в трудные минуты постоянно на­ ходила отражение в его творчестве. Очень искренне и правдиво говорил поэт о труде, рождающем творческую радость. Как ни была бы тяжела работа, для него — это осознанная необходимость полноценной гражданской жизни, право на человеческое достоинство: День — огромный и полный заботы,