Сибирские огни № 12 - 1979

Одевался он всегда с подчеркнутой аккуратностью, в отличие от всех брил бороду и оставлял только черные усики, из-под которых при улыбке ослепляли белизною зубь!. До войны работал он кузнецом в деревне Минино. Потом в германскую стал полным георгиевским кавалером и был произведен в унтер-офицеры. Далеко не вся­ кому солдату мужицкого сословия выпадала такая высокая честь, потому, наверное, он и не расставался теперь с этими царскими крестами, офицерской портупеей, а если б можно было,— так и погоны, кажется, нацепил. Однако еще на фронте Фома Золоторенко сошелся с большевиками. После Ок­ тябрьской революции в своем селе, затерянном в таежной глухомани, Фома Ивано­ вич первый во всей волости поднял над крышею избы-сходни красный флаг Совет­ ской власти. А после колчаковского переворота без лишних раздумий подался в партизаны.... Снова нагнало темную тучу и припустил дождь, но уже не тихий, а ливневый, как из ведра. Но люди и не думали разбегаться по домам. Они дурачились, гонялись друг за другом, устраивали потасовки, веселились, словно малые дети. Маркел пони­ мал их радость: сломалась, наконец, долгая, осточертевшая всем сибирская зима, и река тронулась — единственная дорога, соединяющая их со всем остальным миром. А Тартас на глазах взбухал и полнился шалой водою, гремел на всю округу, неся на пенистом, будто взмыленном, загривке громадные крыги льда, рушил глини­ стые берега и, выплескиваясь из них, подминал льдинами вековые сосны и кедры, толстые, железной крепости древесные коренья, что свесились с крутояра к воде, становились изжеванными, измочаленными в куделю ... * * * Маркел сидел с удочкой на берегу Тартаса. Понимал, конечно, что ждать сейчас поклевку — дело безнадежное: мутна еще вода, не отстоялась, не успокоилась. При­ шел он на берег просто так,— побыть наедине с рекой, подумать. По весне в Косманку стал прибывать народ. Но только у некоторых фронтови­ ков имелись боевые винтовки, остальные приходили с охотничьими дробовиками, с прадедовскими шомполками, а то и просто с топорами, вилами, самодельными пиками. Людей скапливалось все больше. Уже не хватало изб, строили шалаши из хвой­ ного лапника и пластяные балаганы. Не хватало продовольствия, не было надлежаще­ го порядка. Надо было действовать. 8 Косманку доходили слухи, что в урманах, на таежных глухих заимках скопилось немало партизанских сил, и весь таежный край настороженно затаился, как перед большой грозой. Нужно было кому-то начинать, связываться, объединять усилия... Маркел не заметил, как дрогнул на воде пробковый поплавок, и спохватился только тогда, когда волосяная леска косо пошла вбок, натягиваясь до звона, а а руке ощутилась живая, упругая тяжесть. — Подсекай! — крикнул кто-то сзади и скатился кубарем с обрыва. Маркел рва­ нул удилище, оно согнулось в дугу. — Эх, раззява! — заорал непрошеный помощник и, не раздумывая, сиганул в воду. Вдвоем они насилу выволокли на берег огромную щуку. Сорвавшись с крючка, рыбина пошла колесом, брызгая В глаза песком и норовя к воде. Они кинулись на щуку с двух сторон, ударились лбами. Оказавшись лицом к лицу, незнакомец выпучил глаза: — Никак ты, Маркелка? — Кузьма?1 — А я думал, тебя того... Я ведь по всему Омску искал тебя после восстания.— Кузьма Сыромятников поднялся, отволок щуку подальше от воды, оглушил каблуком сапога, протянул Маркелу руку, поздоровался.— А заядлый ты, однако, рыболов,— сказал Маркел.— Я бы, пожалуй, не решился... в воду-то. Ледоход только что кончил­ ся. Сейчас простуду схватить проще пареной репы.